Однажды по лесу гуляя,
Нашла красавица цветок,
Он был прекрасен, как Аллая,
И безжалостен, как Флок.
Он и создал сей цветок,
Чтобы выглядеть юнцом,
Но, в итоге он не смог,
Стать здоровым молодцом.
Он ошибочно решил,
Что в любви его услада,
Много раз он согрешил,
Отравляя чувства ядом.
Был ещё ингредиент,
О котором он не знал,
Любви святой люминесцент,
Что бог влюблённым отдавал.
Флок носил с собой ту розу,
Разбивая девичьи сердца,
Его корысть вела к морозу,
Что сотрёт всю ложь с лица.
Когда он вечером проснулся,
То увидел старика,
Затем вдруг зеркала коснулся,
И сгинул в свете своего цветка.
Ну а дева та, не зная,
Ничего из тех времён,
Дни печалью измеряла,
Вспоминая дивный сон.
Корысть не мучила её,
Она хотела лишь вернуть,
Чувство доброе своё,
В остановившуюся грудь.
Ведь юный рыцарь - Эфиан,
Любил Аллаю всей душой,
Но сейчас, от страшных ран,
Он ведёт незримый бой.
Когда стрела пронзила тело,
Он упал закрыв глаза,
И ведьма подлая успела,
Со всей злобою сказать:
''Будь ты проклят - Эфиан,
Усни навек беспечным сном!
Ты умрёшь от тяжких и ран,
И Аллая будет плакать за окном!''.
С тех пор, он проклятым лежит,
И стрела в его груди,
То и дело, всё дрожит,
Не даёт покой найти.
И дева та, устав от слёз,
Сказала вслух свои слова:
''Я снова чувствую мороз,
И кружится голова!
Здравствуй, милый Эфиан,
Я снова плачу пред тобой!
Вдруг погибнешь ты от ран,
Проиграв борьбу с судьбой!''.
Вскоре голосом людским,
Сказал Аллае тот цветок:
''Как печально быть живым,
Но таков уж ваш мирок!
Я могу тебе помочь,
Вернуть назад твою любовь!
Но, тогда пол-жизни прочь,
Уйдут надеждой в его кровь!
Дева голосу сказала:
''Без родного Эфиана,
Я немыслимо страдала,
И не потерплю обмана!''.
Цветок ответил позже ей:
''Прости меня, за то, что было!
Твоя любовь к нему сильней,
Чем моя магическая сила!
Я знала раньше подлеца,
Он корысть во всём искал!
В тебе же есть любовь творца,
Которой маг тот и не знал!
Мне не хочется лишать,
Тебя небесной красоты!
Я готова всё отдать,
Лишь бы рада была ты!''.
И дева вдруг шепнула: ''Тише!
Я помогу ему ожить,
Помоги, о голос свыше,
Лишь его хочу любить!
Я отдаю пол-жизни в руки,
Тому, кто спас меня!
От печали и разлуки,
От коварного огня!''.
Вскоре всё произошло,
Стрела с груди его свалилась,
Проклятье навсегда ушло,
А в груди вновь сердце билось.
И открыв свои глаза,
Он увидел милую Аллаю,
А затем, так нежно ей сказал:
''Лишь с тобой я быть желаю!''.
Цветок на волю отпустив,
Она, как день переменилась,
Эфиан был снова жив,
И Аллая с сединой смирилась.
Пол-жизни, ровно на двоих,
Таков был странный договор,
Бог хранил детей своих,
Смотря на них с высоких гор.