Воздух иссиня-бел.
Заморозок на заморозке.
Где вы, цветы и жаворонки?
Прозимь даёт о себе…
Нехотя жить учусь:
стельки стригу из войлока.
Я поумнел чуть-чуть,
вяленая стал вобла как.
Через дыру в сапоге
разглядываю действительность,
и как-то не до богем:
лишь бы иголку вытянуть.
Я не во всём, а во мне
не ночевало и четверти
того, что смололи бы челюсти,
если б я был умней.
Мой телевизор – труп,
мой долбофон при смерти.
Да славятся ныне и присно те,
кто даст мне хотя бы руп.
Гой ты еси, старинный мой
лапоть, живи сто лет!
Пока я тебя реставрировал,
во мне умирал поэт.
Толку-то… Не с кем и некуда…
О, если пришла
ты б!..
Нет, не ловить неводом
нам золотых рыб.
Мертворождёный, без имени,
медленный день угас…
Всё-таки даже ты меня
спрашиваешь о деньгах.