Рубиново сверкнувший уголёк
вдруг выскользнул из приоткрытой дверцы,
огонь от грешной сущности далёк
творил в печи трепещущее скерцо.
А в канделябре плавилась свеча.
Пытаясь нежность выразить словами,
он рвал, написанное сгоряча,
поэт влюблённый с юными глазами.
Металась за окном, грустя, пурга,
и хлопал ставнями бродяга-ветер.
От тройки, мчащейся издалека,
плыл звон бубенчиков хрустально светел.
В Москве далёкой, с бала возвратясь,
стояла у окна, рассвет встречая,
мечтой к поэту дева уносясь,
и стыл в руке стакан забытый чая.