Ты обращаешь взгляд на скрытое за глазом, на то, что люди берегут в шкатулках под замком, а ключ от того замка прячут в полах длинного пышного платья или складках в помятом фраке.
Ты замечаешь то, что пишут между строк в стихотворениях мертвых французских поэтов или отчаившихся русских прозаиков, отчужденно выводящих эти самые строчки в удаленных советских кельях.
Ты следишь за движением мысли, за словами, зависшими в сонном мозгу, за тем, что скажут в хмеле и за тем, чего не скажут вовсе.
За неувиденном в завещании и неуслышанном в хорале плакальщиц, за тем, что скажут, прощаясь с самым дорогим, роняя следы и слезы на еще не хоженую тропу.
Но есть то, чего тебе никогда не услышать, то, что мешает тебе прозреть, сводит с ума поэтов и всех глупцов, что упражняются в подражательстве чужой, еще едва окрепшей строчке.
Не у всех людей есть нечто, ищущееся сердцем, не во всех можно вслушиваться, когда умолкает остальное, хватаясь за особенное слово или взгляд, из-под полуопущенных век.
Вот, что сложнее всего принять, слепец.