Ужасен лик, в который ты глядишь
После очередного промежутка жизни,
Когда глаза прикроешь или спишь,
Считая ветки от опавших листьев.
И ты не представляешь ничего,
Родился взявшись ниоткуда,
И должен благодарен быть за то,
Что как и все был поражен простудой.
Глядишь в две точки (которых будто нет),
Сплетаешь пару строчек,
И весь горящий свет
От ламп или свечей ни разу не был точен.
И потолок еще темней, чем был,
Если в него пустым зрачком
Смотреть, и, превращая зренье в пыль,
Жалеть о попустительстве таком.
И о своем существовании, что впрочем
От попустительства и отличается не очень,
Звучит. Апостол Петр говорил,
Что так звучал кимвал,
Ломая перепонки выл.
Про медь он тоже так сказал.
Как только Петр был распят,
То возвеличен стал до пантеона,
Ему-то легче, ведь он свят,
Не как Мертвое море солон.
В слезах навалом соли, окромя воды,
И сколько не почувствуй боли,
Передаются властные бразды
Опять же ей, противиться нет воли.