То была ночь,
Обычная летняя ночь.
Не то, чтобы звёздная,
В нежности замершей пыли.
Но что-то ухало там, за погостом,
В болотистом иле,
Принуждая бежать загулявших
У леса, стремительно прочь.
«Брыкуха, куда забрела?»
Агафье тревожно,
Старуха пошла.
Напился пастух Еремей -
Каждый сам загоняй животину.
«Доверят!
Пасёт же скотина скотину!»
Оно не впервой,
Но корова уж шибко умна -
Сама приходила.
Упрётся рогами в ворота
И ждёт терпеливо.
«А нонче - чёго за дела?»
Сомнения прочь,
Обычная летняя ночь.
Не то, что бы боязно…
Ветры в колодцах завыли.
Гроза наползала. Чу, слышится там, на
Заросшей могиле,
У леса, вдали, колокольчик.
«Сумела ж себя заволочь!»
Делов то осталось -
Корову до дому тяни за рога.
Вот и вся недолга!
Полоснула по небу гроза,
Взбодрила глаза,
Погост на мгновение
Светом дневным озарила.
«Брыкуха, старуху веди-ка сама!»
Но встала дурная, как пень.
Тишина наступила.
«Вот прорва ползучая!
Надо-ж, как застило небо!»
Туча раздулась,
Густеет над соснами мрак,
Не видно и носу.
Вот темень дремучая!
Тут всё без прикрас, так и есть,
Что прямо на глаз и пятак.
Агафье тревожно -
Толкает и бьет, а скотина стоит.
Да что тут, возьми и скажи сгоряча:
«Покойнички, разве так можно?
Айда помогать!.»
Тут луна прояснилась,
На чьей-то могиле затеплилась тускло свеча,
За ней и другая вдали заискрилась.
Старуха с испугу забыла и крест
И завет Ильича.
«Поехали, мать!
Хватит по свету гулять!»
Бедовая бабка глядит,
А за спиною повозка -
Откуда взялась - не понятно.
Копытом легает, хрипит.
Лошадёнка - тоща да бледна.
Поводья держит старик.
Одет как давнишний ямщик,
На руках его синие пятна,
В лице его кость оголённая.
Шляпою чёрной широкой
Скрывает костлявые скулы.
В повозке родня утомлённая.
Вид их печальный, понурый.
Колхознички все работящие,
Только при жизни гулящие.
Тихонь среди них не видать.
Нету отца-богомольца,
Но, вот два братка комсомольца
Сидит рядом сват-выпивоха
Без водки, на кладбище плохо.
Вот деверь - гуляка и тать.
И голос, как сверху:
«Давай залезай, аль зазналась?
Поехали, мать»…
Минула ночь,
Обычная летняя ночь.
Разьяснилось. Алая зорька.
Скотина пошла со дворов.
Пастух Еремей идёт, зазывает коров.
Агафья храпит у забора,
Слышно чуть только.
Но видно - жива, тут нету и спора.
Брыкуха упёрла рога
В чернобревенную стену.
Захохотал Еремей: «Попалась! Ага!
Нахряпалась бабка!
Лежишь тут, подобно полену,
Нет на тебе и лица.
Меня поносила, сама же -
Чего учудила? Где печка,
Где дверь у родного крыльца -
По пьяни забыла.
Пойдёт же по людям молва!»
Старуха тут как подскочила.
«Жива я, жива!»
От радости, в глаз Еремею локтём угодила…
Как благовест грянул едва,
К заутрени в церковь Агафьюшка
Тут, поспешила.
2016 Июнь -июль Николай