Слушай, юный друг,
пока деда не отпустило, -
расскажу тебе сказку про кладбище.
Ну, прости.
За оградой дремлет
нездешним сном Августина,
под соседним крестом
отсыпается Августин.
А к полуночи снова
сон не идет, зараза;
Августина вздыхает,
со лба убирает прядь
и тихонько стучит по кресту
три условных раза:
"Ты не спишь?
Я не разбудила?
Пошли гулять".
"Может, в следующий раз
попробовать утопиться?"
"Ну и где этот их обещанный
Страшный Суд?"
"Как насчет искупаться?"
"Может, закажем пиццу -
кто сказал, что на кладбище пиццу
не привезут?"
"Как он вообще поймал тебя
в свои сети?"
"Что она сказала,
когда ты упал под стол?"
"Хорошо, что у нас
отличается опыт смерти, -
вместе нам будет интересно
еще лет сто".
Августин говорит себе:
ну и как дружить с ней?
Августина все меньше
думает о душе.
Августина не замечала его
при жизни;
после смерти он определенно
похорошел.
Августина почти перестала
мечтать о принце -
юном, свежеубитом,
на черном лихом коне;
прекратила ночными звонками
пугать убийцу
и не троллит бывших любовников
при луне.
И со стороны как будто бы
даже рада...
В чем убита - в сорочке,
фривольной и кружевной, -
Августина бежит туда,
где ее ограда,
странно, ярко и зло
ощущая
себя
живой.