Свалиться в первую колдобину,
напиться волчьего тумана.
Ты мной не будешь околдована:
не выйдет из меня шамана.
Шакал придёт мне очи вылакать,
а ты скучай себе в тепле там.
Тебе идут на босу щиколоть
египетские сандалеты.
Я думал, ты меня обрадуешь,
а ты – мещанка и сквалыга.
Твои прогулки мимо ратуши
не воспоёт моя волынка…
Иду, бреду разочарованный
по мегаполису в три хаты.
– Ну что, дедуля! – Дочь, херово мне, –
крестьянке жалоблюсь брюхатой.
– Испей-ка бражки. – Капиталу нет,
благодарим великодушно.
– Шкодной ты. Сами будем старыми.
Вот огурец, а вот кадушка…
Отведал. Поклонился до земли.
– Богатыря под сердцем носишь?
Кем станет? – С батькой на бульдозере
собак давить, – и прыснул носик…
Попёр я дальше – нагоняя дам
своей большой тоске-кручине.
Пусть разговеется моя беда
на ежевике да крушине.
Жизнь коротка. Вот математика.
Всё остальное – дань позёрству.
Иван-да-Марья, мать-и-мачеха…
Как лопухи, листаю вёрсты.
Вернусь назад – сумею вышколить
ту длинноногую бациллу.
Как мне идут на босу щиколоть
псевдоковбойские бахилы!