...было время, когда...
...я перестал нуждаться во всем, что имеет приставку тео-,
и, поменяв воск религий на стеа-
рин атеизма, занимался, помимо работы, стихами и сексом,
совершенствуя технику, но
матовость жизни не становилась блеском,
и на палящем полуденном солнце
каждый тщательно мною взлелеянный комплекс
превращался в поникшую лилию-Галатею.
...было время, когда...
...мне хотелось жить долго, лет, как минимум, сто,
незаметным суфлёром, а не клоуном на манеже,
покупая прохладным воскресным утром свеже-
испеченные булочки, различать как в нерезком кино
лишь силуэты – к примеру, деревьев: акаций, платанов, клёнов,
научиться легко
терять друзей, приобретать знакомых,
а когда престарелая парка разорвет эту тонкую нитку шёлка,-
утром просто не встать. И всего-то делов, и только....
...было время, когда...
...я забыл значение слова «дух»,
речь моя потеряла цвет – слова превращались в знаки
(так, от «моря» остались лишь терпкая соль да звук
набегающих волн, а от «поля» –
запах земли да шуршащие злаки).
Исчезали глаголы, смысла терялась нить,
Определений веками затёртые меты
осыпались, как смоквы. Я думал тогда: любить
по-настоящему можно только предметы.
Я вдруг понял: «карьера», «богатство», «семья», «друзья» -
это только слова, нарисованные на картоне,-
даже если впрыгнешь в эти игрушечные поезда, -
через мгновение снова окажешься на перроне.
Что же нужно под вечер? Только притихший сад,-
Где усталость от сердца отслаивается коростой.
Там прохлада и ветер, там у открытых врат,
Тонкие саженцы душ стережет апостол.