Берём одно яблоко. Делим его на два.
Нет, вы на диете; значит - на все четыре
стороны. Размусоливаем по квартире
свежевыжженные яблочные слова.
Можно добавить текста - покорчиться на полу,
представив не пол, а, скажем, асфальт на Манежной.
Дано: четыре угла. В каждом углу - по надежде.
Сколько надежд убито в каждом таком углу?
Берём один век. Век делится без остатка.
Дольки ровны и хрустки, цифры беспечно быстры,
но, как пела некогда группа "Контрольный выстрел",
"он должен успеть". До ближайшего полустанка
есть ещё две сигареты и более чем глаза.
Ответы должны быть в конце учебника, но это простой пример.
Монализово улыбайся: люди любят улыбчивых полумер.
Привычку идти домой, приходя на пустой вокзал,
забывать на скамьях блокноты, падать в московский снег,
влюбляться в глаза в метро, занашивать кеды вдребезги
оставляй в наследство себе-архивному, безболезному,
кто ещё помнит панический за-автобусный бег,
кому ещё рано вести отсчёт потерянных городов.
Кто в вагоне, слившись лопатками с надписью "не прислоняться",
отталкиваясь подошвами от злого земного глянца,
повторяет под нос: "он должен успеть... он до..."
Берём одну жизнь. Не делим - сама развалится.
Вычёркиваем имена, выбрасываем сбережения,
пусть всё, что есть, - дорога, не знающая возвращений,
да улыбка, вживлённая в бледный овал лица.
Дано: одно яблоко, ощущающееся стальными
иглами в двух дециметрах над дырочками ремня.
Если 25 лет в формате вселенной - спичка в кострище дня,
пусть она полыхает ярче эдисоновской Полыни.
Я беру одну музыку. Доли сплошь четвертные.
Пульс гремит римшотом, запястье сквозь сон дробя.
Итого: моя долька доедена без меня.
Но, может быть, мне достанутся остальные?..