Семейные предания о великой любви

      


                Члену Православного Воинства
                Архиерею Павлову Ивану Андреевичу
                и другим родным посвящается


              Предисловие

Когда наступят времена взросления,
к проблемам жизни, проявляя рвение,
пусть  внуки обнаружат  мой рассказ,
давным-давно мне матерью изложенный,
без добавленья малой капли ложного,
без всяческих затейливых прикрас.

Хочу, чтобы вниманье было пристальным
к суждениям моих героев  искренним,
людские чувства не огульно вдруг
предстали  перед  ними  жизни знаменем,
неугасимым, чистым, вечным  пламенем,
сердца сомкнули рода тесный круг.

 
        1
Моя  бабушка Анна Андреевна,
из купцов от корня материнского,
в книгу вписана храма
                симбирского.
перед церковью  тороватого,
а порою за жадность клятого.
В их роду отличались нравами,
были добрыми, да и лукавыми,
не чурались купецкой скупости,
нищеты боялись  да  скудости.
Посылали  девиц  в монахини,
всё мы думаем, не от  страха ли,
отрывали от  быта налаженного,
быта сытного, купле-продажного?
В Новодевичий отдана  Полюшка,
монастырская  вышла ей долюшка,
да за всех на благо церквей
старший сын служил, архиерей.
На монашество, архиерейство
уповало немало семейство.
Да, видать, припозднился зарок:
уродился последний  сынок -
ни себе послужить, ни отечеству -
дурачком – за грехи купечеству.
Дочка Аннушка, уж на выданье,
обеспечена вдосталь  приданым.
А поскрёбышка не видать - растить,
тут отец Андрей  приказал долго жить.

Революция тогда совершилася,
власть советская укрепилася.
Нет порядка в мире привычного,
Люда – в тысячу  горемычного.

          2
Молода была  Анна,  послушная,
а ко игрищам равнодушная.
И не ждали от неё непотребного,
замуж прочили не за бедного.
Жениху отказали непрошеному,
хоть и сватался по-хорошему.
Люб ей Ваня был, да не ко двору.
Не к чужому ли приставал добру?
Женишка напрасно обидели,
не родимая мать - прародители.
Непрощёной любовью отмечена,
убежала  к нему не венчана.

Дед да бабка грозятся, строжатся:
- В тихом омуте черти водятся!
- Отлучить от родительской благости –
 пусть живёт с Иваном без радости.

Был у деда характер с порчею,
а язык даден с едкой корчею:
- Не блюла срамница обычаи,
да ввела семью в неприличие.

А за ним и бабка сварливая,
по богатству и горделивая:
- Нарушать закон не позволено!
Будет жить весь век опозорена.

С посажёными Анну сватали,
а в родной семье её прокляли.
Деду с бабкою в ноги падали
младший брат да мать. Но для проку ли?
Не склонили прощать, подчинилися,
перед старшею волей смирилися.

            3
Знала Аннушка грамоту  русскую,
хорошо читала по-церковному,
без расчёта ушла, за чувствами,
захотелось ей жить по-новому.
Взял Иван себе в жёны учёную,
сердцем верную да толковую.
Она юбку носила клешеную.
Она блузку носила шелковую.
Светло-русой косой приметная,
а любовь у неё беззаветная.
Лишена родительской благости:
бедовать ей до самой старости.

Порассыпались -  не собрать родни,
одной строгостью не слепить семьи.


             4
Как весна пришла, свадьбу справили.
Жениха  друзья  не оставили.
Собирали на обряд  гроши медные -
мол, не жадные, хоть и бедные.

Их венчала церковь придорожная,
дети шлейф несли, как положено.
Из родных - один младший братушка -
не побрезговал дурак-сватушка.
Чистым сердцем разве кто судится?
С паровоза свадьба - да в  улицу.
Под гармошечку – с песней, с плясками,
с прибаутками да побасками.

А наутро к ним – мать с иконою,
на дому благословила Николою:
- То случается, что  назначено.
во все дни желаю удачи вам,
испрошу для вас милость божию,
помолюсь за долю хорошую.
Мать не может быть постороннею,
и оставить дочь не прощёною,
чтобы вороны над потомками
не закрыли бы жизнь потёмками.
А по слову братца, архиереюшки,
ты молиться должна Параскевушке,
и не день и два, а всю жизнь свою,
по любви добро вам своё даю.

В городке поселились Алатыре,
благодарные Анниной  матери.


           5
Мчалось времечко веретённое,
революцией разметённое.
Вот и стали о быт нищий битися,
вместе жить-поживать,  любитися.

Нелегко пришлось моей бабушке:
не умела она печь оладушки,
ни борща наварить, ни капусту солить,
а про хлебы и вовсе, чего говорить.

Первый хлеб испекла, так запрятала,
был по виду  лепёшкой примятою.
Вот приходит  Иван  на обед -
суп сварила, а хлебушка нет.
Побежала к соседке кусочка  просить:
- Надо мужа Ивана обедом кормить.
Ну, а свой за сундук засунула.
- Не заметит мил друг, - подумала.

Он прилёг отдохнуть, отобедавши,
да увидел испорченный  хлебушко.
Смех и грех с этой жизни прозою –
самокритикой Анны слёзною:
- И невестой была погорелою
и жена-то я, Вань, неумелая.

- Ни о чём ты, Анна, печалишься,
с моей помощью в кухне справишься.
Да глаза в глаза – жарким пламенем,
против бед – любовь жизни знаменем.
В годы юные был внимательным -
научился всему у матери.
У любви его тьма терпения,
передал  жене те  умения.

Он хорошим в депо был слесарем,
паровозным звали «профессором».
Та  работа, железнодорожная,
помогла пережить время сложное.


            6
По согласию  обоюдному -
нелегко было им - не печалились.
Бытию своему простолюдному
подчинились, да не отчаивались.
Молодая семья прибавляется,
в ней дитя, что ни год, нарождается,
обрастает сынками да дочками,
как желалось, будто грибочками.
Братцем все крещены родимые,
Называли  по святцам именем:
Виктор – старший сын их союза,
А вторая  доченька,  -  Му-за!
Маргариточка - третья  - девочка,
А четвёртый  сын, – Эля, Элечка,
Детским именем звали так… хором,
в полноте – Эль-пи-ди-а-фором.

Не копилось никак состояние,
Ребятишки – вот всё достояние.

Всё ту же пелёнку –
четвёртому ребёнку.

               7
В небеса  подались  тут дед с бабкою.
В гости  матушка  – не украдкою
со Степаном-братишкой  приехали,
слишком поздно. Не на потеху ли?
Привезли для дочки  подушек,
да шкатулок пять… побрякушек.
А что клалось серебром, всё потратили,
У богатства пропали гарантии.
Потеряло купечество  могущество,
И деньгами, и в виде имущества.

Знать  хотите почему?
Жизнь текла не по уму.
Кровь в стране лилась без меры,
свет погас любви и веры,
и народ совсем зачах 
на случайных-то харчах.

Мать Мария обнимала,
дочь слезами обливала.
- Ой, худая, худоба,
для матушки стыдоба.

Пелена упала  с глаз у Марии,
страшным кашлем дочь зашлась…  не впервые.
Не прогнать её болезнь даже плёткою,
быт тяжёлый наградил да  чахоткою.


             8
Анна старшеньких взяла, сына с дочкою,
да направилась в Москву за отсрочкою
злой болезни -
да бесполезно.

Было поздно: таяла жизнь,
одна надежда –  Богу молись.

В Новодевичий, к сестрёнке Полюшке приезжала,
сердобольная детские головушки к груди прижала.

 – Помолюсь за тебя, родная,
 чтоб пропала болезнь дурная.


Потом - к старшему брату, архиерею:
- Смерти не боюсь - детей жалею.
Как помру я от злой напасти,
не оставь  моих сирот в несчастье.

Молились и Полюшка, и архиерей,
да не вымолили матери  для детей.

             9
Пала печаль на семью неутешная,
плачет четвёрка сироток безгрешная,
брат – дурачок изошёлся слезою,
до срока пришла и за ним с косою -
на могиле  нашли бездыханного,
глупого, бесталанного.
Сам Господь пожалел убогого,
от страданья избавил долгого.

 Вот лежит  Иван  среди детушек.
Их не чует душ в тьме загнетушек.
С горем каменным не прощается,
всё утратою тяжкой мается.
Ухо ловит вздохи не детские:
- Мама, мамочка!... Чувства отецкие
вмиг откликнулись громом небесным!
Отвёл Господь  от своей болезни:
вот кому горе во сто раз горее,
быть не может отец детей слабее.


             10
Брат перед Анной  сдержал  обещание,
взял всё семейство на пропитание,
приехал в Алатырь, где  служба назначена,
строительство храма им начато.

Из столицы доставили  утвари,
с превеликой любовью купленной.
Вот иконы, кадила, подсвечники -
всем  о Боге они собеседчики.

Он Ивану в глаза заглядывает.
Что, мол,  сердце  твоё загадывает?
- Будем с радостью  жить  отныне мы,
Не велит Господь быть в унынии!
Целый свет хранит, не печалится,
а тебе - с семейством управиться!

Полюбили все, без исключения,
дядю мудрого за поучения,
за походочку, такую задорную,
за проповедь, к месту, Нагорную,
за весёлый смех с ребятишками,
за кулачные битвы с мальчишками.
Не гнушался он детского общества,
про своё им поведал отрочество,
про монашество,  Верой чистое,
да служение Богу истовое.
Заронил зерно Веры крепкое,
проросло оно древом с ветками.

             11
Год тридцатый принёс изменения -
на церковь вторую волну  гонения,
накатила волна, ох, безбожная,
твёрдым в Вере - дорога острожная.

- Уезжай, со мною опасно, Ваня.
Я за Веру приму страдания.
Помогу открыть тебе  кузницу.
Что положено Богом - сбудется.
Мастерством не случайно он наградил,
знать, достанет тебе и умений, и сил!
Больше нечем помочь. Напоследок
помолюсь за тебя и за деток.
Установится жизнь прочная,
где рука над детками отчая.

Сгинул бедный на Соловках,
с Божьим именем на устах.
Как и все, без вины виноватый.
Крепок Верой, с Христом сораспятый.

Кратки страницы его пребывания
Да на таких и стоит мироздание.
Муки прошёл, не роняя достоинства
Воин в рядах Православного Воинства.



             12
Матушка  Анна, добрая женщина,
детушкам счастье  тобою завещано,
счастье с любовью, надеждой и мукою,
раннею смертью да горькой разлукою.
Бог в небесах да печаль твоя вечная,
в них сотворили мягкость сердечную,
души в юдоли отнюдь не пустые
радости жизни любили  простые,
правою веру считали святую,
архиерея всегда помятуя.
Кратки страницы его пребывания
да на таких  и стоит  мироздание.
В Царстве Небесном - с Христом сораспятый,
а у властей без вины виноватый.


             13
Кузня Ивану стала спасением,
крестьяне его оценили умение,
и незлобивость,  и здравомыслие.
Дети мужали с ним в поисках истины.
Братья - в отца удались, между прочим,
с раннего возраста к делу охочие,
токари оба по первой профессии,
девочки тоже напрасно не грезили
Время содеяло их активистками,
выбрали дело по духу им близкое:
Та – на заводе, другая в селе -
Бог приспособил их жить на земле.

Дед же исполнил все предпочтения:
не допустил он в семье запустения.

Не на себя время жизни  им  трачено,
а за любовь полной мерой оплачено.

Коротко очень скажу о дальнейшем,
чтоб подвести к временам вас новейшим.


                14
Война в сорок первом с безумною сметою,
Назначила подать кровавую, смертную,
страшней не видало ещё  человечество,
Грудью поднялся народ за Отечество
Виктор прошёл ту войну победителем,
вернулся  и обнял сердечно родителя.
Он, как солдат, покорил это адище.
И вот всё семейство на стареньком кладбище.
Проведали матушку, брата поблизости.
Вспомнили, кто помог выжить и вырасти.
Всё  им отцом в полной мере поведано.
в дяде признали защитника светлого.
Не позабыли  имён и событий -
память благая резцом на граните.
 


                Послесловие

                Времена в историю уходят,
                прошлое становится преданием,
                но хранят потомки в каждом роде
                имена, события, деяния.
                Есть в них место доброму и светлому,
                судеб и характеров истоки.
                Нам быть отражением их бледным
                или продолжением высоким!




В 2016 году в интернете я отыскала имя  брата моей родной бабушки Павловой Анны Андреевны, Павлова Ивана Андреевича, в списках Православных духовных воинов, который имел чин архиерея и был арестован и расстрелян 28 ноября 1937 года. День памяти  - 28 ноября теперь станет днём его поминовения в нашей семье. Все крошечные воспоминания, сведения  о его поступках, словах, характере я взяла из рассказов своей матери, в девичестве Кувакинской Музы Ивановны. Семьи жили в Симбирске, затем Анна Андреевна и Иван Андреевич в городе Алатырь.
               
С благодарностью приму любые замечания. Это уже восьмой вариант.