Договоримся так, если ты придёшь,
Я сделаю вид, что предательства правда не было.
Что это не меня хлестал в спину осенний дождь,
А я не хватала воздух ртом полуссушенной рыбою.
Мы договоримся? Правда же? А пока
Я вырываю листы исписанные тобой в тетради.
Призрачная надежда ещё до сих пор жива,
Вот только неизвестно, на сколько её хватит.
Не знаю, когда я брошу уже писать,
Ведь письма эти не имеют ни смысла, ни адресата.
Если ты не хочешь больше смотреть в глаза,
Это значит, что я во всём виновата…
И, по правде говоря, твои демоны
Превратились в весьма состоятельных Люциферов.
Я тобой перепаяна и переделана,
Но ты не сумел сконструировать меня целой.
И потому я, наверное, которую ночь подряд
Вскакиваю с кровати напуганной чьим-то голосом.
Я не знаю, что обо мне говорят,
Когда крашу в синий цвет волосы,
Но, если честно, кажется, мне плевать.
Возможно, твоё предательство нехило меня тряхнуло.
Ведь даже, когда я ночью ложусь в кровать,
Ощущении, будто рядом чернеет дуло.
И взять бы мне, отмотать назад,
Пройти мимо тебя, не поднимая от телефона голову!
Но, когда это я давала по тормозам?
Когда я ограничивала себя шорами?
Поэтому сейчас я, кажется, мало что значу:
Мало слов, также вот мало дела.
На чёрный день осталось две сигареты в заначке,
Плюс голод замёршего за год худого тела.
Через месяц, наверное, уже распустятся вербы.
А я, наконец, перестану бояться тени.
Я сделаю вид, что предательства не было,
Чтоб упасть пред тобой на колени.