«Ещё не начав, уже ухожу от темы.
Хотелось спросить, почему всё вот так сложилось?
Но снова и снова в абзацы бегут проблемы,
Всего на пару секунд опережая лживость.
А впрочем, какая теперь уж разница?
Послушай, что ли, всё, что у меня накипело…
Я сама себя называю проказницей
И не представляю, что с этим делать.
Я всё ещё пишу к тебе каждый день,
Вот только листов поменьше, да почерк не так отлажен.
Всё также остерегаюсь троллейбусов и людей,
Голос простужен, внутренний мир загажен.
Если ты помнишь, у меня аллергия на лето,
Не в смысле, что пыльца или тополиный пух…
Просто, когда на улицах происходит ЭТО,
Я закрываюсь в комнате и подолгу сплю.
Ну, ты же помнишь эти мои заскоки.
Такое не забудешь, скажи, ведь я права?
Давно просрочены все подтверждённые сроки
На то, чтобы смочь восстановить права.
(а машину разбила, я ещё не упоминала?
Там заварушка с деревом и снотворным)…
Впрочем, эта история не имеет логического финала,
А, значит, не следует рассказывать всё повторно.
Зачитываюсь Бродским, заучиваю про «зрачок»,
Зачем-то скупаю все книги Паланика и Ремарка.
Вечерами реву, уткнувшись в своё плечо…
Скажи, а тебе меня хоть немного жалко?
Да, какая тут жалость… в горле встаёт комком
То, что хотелось выкричать, вырыдать, задыхаясь…»
Сворачиваю листок, не важно, мол, я о ком.
Пытаюсь бить по больному, как доктор Хаус.
Выходит, кстати, паршиво. Чего ухитряться…
Моя комната – личная до слёз тюрьма.
Сейчас я, скорее, напоминаю Стайлза,
Который от боли почти что сошёл с ума.