Как панацею от боли при рождении,
Почувствовал тепло родного бестревожья,
Словно компресс от ссадин сожаленья,
Прильнуть к губам ее лечебным можно,
Ты знаешь, что любое огорченье,
Она слезою снимет безунынья.
Она живет твоим воспоминаньем,
Когда ты знал одно лишь ее имя,
Ты знаешь и сейчас, что только «мама»,
Отдаст последнее во имя «сына»!
Она живет тобой, скрывая свои шрамы,
И не надеясь даже на взаимность.