Сядь малыш, послушай не сказку - притчу.
Где-то рысь выслеживала добычу.
Она знала - брошенные невесты
У людей имеют привычку к мести.
Когда нет тепла от родного взгляда
У ведуний просят покрепче яда
И на пир чужой входят белым роком...
Рысь по следу шла. То во рве глубоком
Затаится. Прыгнет на ветку выше.
Она знала - если уже не слышат
И на смену страсти приходит скука
Из косы плетут тетиву для лука.
Согревают остывшее сердце кровью,
Свой венок оставив у изголовья.
Рысь по следу шла за своей добычей.
У покинутых , знала, такой обычай -
Отвечать на боль острием кинжала.
Чтобы жертва в страхе не убежала
Рысь ждала часами. Не зверь, а камень.
Она знала - когда нестерпимо пламя,
Когда руки ласкают чужие плечи,
В сердце пташки рождается рьяный кречет.
Когда песни заместо лишь хрип да кашель,
Лес дремучий становится меньше страшен,
Чем в селеньи людском догорать лучиной.
Чем бок о бок - уж лучше в болоте сгинуть.
Не обманешь зверя. Рысь чует - рядом.
И, не спавшая несколько суток кряду,
По траве катавшаяся от боли,
От людской отказавшаяся юдоли,
Рысь вперед летела. Прыжок. Мгновенье.
В лапах - жертва. Еда, а не искупленье.
В лапах хищника задранный белый заяц...
Что ей до привычек земных красавиц?
Никогда - жена. Никому - невеста.
Рысь не ждет любви, но не ищет мести.