Стропила
Я плоть от плоти ваш пацан,
послевоенные задворки,
набивший гильзами карман
и в доме прячущий осколки.
Круги чумазые макух
шершавят губы и сегодня.
И светит круг, дарённый вдруг
небритым дядькой на подводе.
Разбитых зданий ржавый хлам,
где бьёт сквозняк холодный в спину,
бугристый рыжий котлован
с бренчаньем урок про малину,
в конце худых очередей
ржаного клейкие довески
и от завода и людей
машинный запах крепкий, резкий -
Всё это въелось в плоть, как дым
костра из серого бурьяна,
как шрама давнего следы -
вещественно и необманно.
Послевоенный жёсткий мир
околицы, мазутной глины,
твой дефицитный рыбий жир
сквозь жар и горечь скарлатины
вдруг снова торкнется в душе
не просто хилым витамином,
но взрослым правом - быть уже
твоих лишений гражданином.
И повторятся наизусть
твои дощатые времянки
и ледяной цементный бюст,
покрытый слоем серебрянки.
И марта стылая волна,
когда старухи в грубых шалях
"Не дай же Бог, опять война" -
под чёрным рупором рыдали...
А над разрухой - майский взрыв:
там солнце строго восходило,
над жжёным щебнем осветив
медово юные стропила.