Ты муж.
Ты рок-звезда,
Который бьет
И ходит на работу
В концертный зал.
И окружён поклонниц роем
В храме рока.
Он выступает перед ними.
Он доволен
Вниманием.
Раскрепощён он в храме,
Расслаблен там,
Смеётся, шутит,
Участвует в дискуссиях,
И всех так любит,
Обнимает
В моём присутствии...
И изменяет, изменяет
Семейству,
Где младенец...
И для него
Он так желанен
В концертном зале,
Что посещает
Он с удовольствием...
В нём
Себе находит он семью:
Сестру и брата,
Брата и сестру...
Ну и поклонниц...
А семью с младенцем
Редко вспоминает:
Когда захочется тепла
Домашнего
Быть может...
Хотя кричащего младенца
Голос
Он не вполне воспринимает...
Я как-то это понимаю –
Голодный крик малоприятен...
Хоть бьет меня он,
Но мы дружим
И провожаю я его на службу
Софитов богу,
Который так его там освещает,
Что красотой
Какой-то даже внутренней
Наполнен он...
Ну и бассейн посещает,
Красивую еду,
Красивых женщин...
Открытые пространства
Любит
Гастрольные –
Они ведь тоже поднимают
Над суетой...
И чувства наши меркнут
В свете тех экскурсий,
Что жизнь так щедро преподносит
И дарит столь приятное
На фоне малости
Вещей:
Каких-то странных отношений
С младенцем,
С матерью,
Которым он отец.
Звоню ему, пишу –
Не отвечает...
Так будет лучше,
Видимо, считает.
И на короткой встрече
Прощается навечно.
Живой с живой.
Как будто умирает,
Так прощается...
Но видно на экране,
Что службу продолжает
Нести он в храме рока
С софитными богами...
И рок зашкаливает:
Поток из телевидения
Из радио...
И роковой виток
На повороте
Меня заносит
В сумеречный лес.
И там по прежнему
Отец
С крестом стоит,
Меня целует,
Держа за плечи,
Щекоча
Иссиня-чёрной бородой,
И преподносит чашу смерти,
Причащает...
Его отводит высохшей рукой
Христос
И снова грустно смотрит на меня...