Он жил в тихом доме, в зелёном квартале,
Где липы вдоль улицы произрастали.
Имел мастерскую с крыльцом под зонтом.
Зонт сгнил (деревянный),.. и рухнул потом.
Но вывеска... В вывеске той вся начинка:
"САПОЖНЫХ ДЕЛ МАСТЕР. ПОШИВ И ПОЧИНКА".
И, значит, сапожником был, но притом,
Он с Бахусом, вроде бы, не был знаком.
Чинил башмаки, босоножки, ботинки,
Сапожки же шил, дрюча с модной картинки.
И был он доволен судьбою и небом,
И запахом ливера с отрубным хлебом.
Когда же доходов хватало вполне,
Иметь не пытался их вовсе вовне
Своей мастерской. В закоулках квартала
Так бедности много, так сытости мало.
Но шёл к нему всякий, разнясь только в том:
Бедняк шёл с починкой, богач - за шитьём.
Фортуна слегка притомилась, наверно...
Сапожник себя вдруг почувствовал скверно.
Стоял он в квартале, в котором цвели
Кудрявые липы, теряясь вдали.
Квартал был соседним, по левую руку.
Сапожник страдал, и предельную муку
Являл его, словно угаснувший, лик...
Пред ним было нечто,.. и шок был велик.
И небо ужалось, как та же овчинка.
"САПОЖНЫХ ДЕЛ МАСТЕР. ПОШИВ И ПОЧИНКА" -
Гласил, в буквы загнанный, яростный цвет.
"САПОЖНИКА ЛУЧШЕГО В ГОРОДЕ НЕТ" -
Разил тут же финт нержавеющей сталью...
Сапожника взор был наполнен печалью.
Идёт обыватель, минуя крыльцо,
Где нету зонта, отвернувши лицо.
Идёт в мастерскую квартала, что рядом.
С обувкой идёт, и с опущенным взглядом.
Рублю откликаются - тоже нажива.
На доллар совсем реагируют живо.
На евро и вовсе - барометр судеб.
Сулит,.. нет, не только лишь масло на хлеб.
Ну, знать такова неуёмность людская...
И снова сапожник... И вновь мастерская
В соседнем квартале. Но справа теперь.
И манит реклама в зеркальную дверь.
Над дверью рельеф сапога и ботинка.
А рядом: "САПОЖНИК. ПОШИВ И ПОЧИНКА".
А к ночи со звёздами спорит неон.
И шрифт золотой в синеву погружён.
Но глаз замечает курсив, в нём - примету:
"САПОЖНИКА РАВНОГО ЭТОМУ НЕТУ
В ЗЕМНОМ ПРИТЯЖЕНЬИ, В КОТОРОМ ЖИВЁМ,
И ЛЮБИМ, И ДЫШИМ, И СПИМ, И ЖУЁМ".
Ну, словом, ещё объявилось устройство,
Несущее признак отъёмного свойства.
И слева , и справа реклама видна,
А улица, впрочем, всё та же - одна.
И духом упал бедный скромный сапожник.
Покой потерял, произвола заложник!
Усталость - не горе, тоска - не удел.
Рука тяжелеет, когда не у дел...
Обходит порог даже бывший угодник.
Застоя заложник - несчастный сапожник,
Поняв, что от вывески старой разор,
Обнову вдруг выдал на общий обзор,
Снабдив её тоже нескромной приметой:
"ЗДЕСЬ ЛУЧШИЙ САПОЖНИК НА УЛИЦЕ ЭТОЙ".
И после уже, недовольный собой,
Язвил про себя над своей похвальбой.
Однако не все были столь же критичны...
- Ведь всё-таки лучший,.. а мы уж привычны!
И лучший сапожник на улице той,
Где липы глаз радуют тенью густой,
Спешит рассчитаться шитьём и заплатой
Со всяким, пришедшим с умеренной платой.
Быть может и было кому не с руки...
Сапожки, пинетки, унты, башмаки,
Ботиночек левый, и тапочек правый,
В ущерб даже, может быть, логике здравой,
К нему понесли. Лавра ветвь проросла.
Герой наш взошёл на Олимп ремесла...
К событиям тем равнодушными были
Собаки, да, может быть, автомобили.
Одни мчались вдоль, образуя поток,
Другие - хвостами трясли поперёк.
Тогда свою жизнь проживаешь успешно,
Когда протираешь подошвы неспешно.
И нужно, затем, чтоб подошвы сберечь,
Поставить подмётки. О том тут и речь!