МИСТЕРИЯ СТИХА
Закрыты небеса.
В молчании глубоком
сезон ночей расправил тёмный плед.
За полночь на часах,
но в замутнённых окнах
уснувшей рифмы близится рассвет.
С покорностью я жду…
и вот небесный пахарь
на сером горизонте пропахал
кровавую межу,
и на земную плаху
стекает свет рождённого стиха.
2012
* * *
Какие белые снега
по всей России!
Не унимается пурга –
исколесила
все степи, горы и леса,
метёт и стелет.
Неужто где-то есть весна
и птичьи трели?
А память верная в ночи
напоминает:
ручьи… горячие лучи…
и грозы мая…
Рождается весенний стих
в холодной рани –
живая бабочка моих
воспоминаний.
2012
ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!
Говорит безумный: нет Бога.
Псалом 13
Солнце играет и слепит глаза.
Что за безумье безумный сказал?
Бог не родился? Бог не воскрес?
Нет никаких во Вселенной чудес?
Чудо втекает в оконный проём –
радость пасхальная в сердце моём.
20 апреля 2014, Пасха
САДОВНИК
Едва забрезжил новый день,
ещё в тумане цвет весенний.
Растаяла Голгофы тень,
чтобы воскреснуть в поколеньях.
Он изживает боль страданий.
Он весь в себе. Он слышит звук,
но не земного сердца стук –
Он слышит зов небесный, дальний.
Нет ничего на свете слаще
призыва дома Твоего.
…Но голос, горький и молящий:
– Садовник… возврати Его.
2012
* * *
…берёзовые листья,
что почку открывают…
К. Некрасова
Рифма тянет за строчкой строчку
из нездешнего бытия...
Лист откроет тугую почку –
и врастает берёза в сорочку.
За берёзой расту и я.
Я уже не такая, как прежде,
и весёлым умом не горжусь,
на берёзовой новой одежде
не зелёную плоть, а нежность
я рифмую со словом «грусть».
Но когда последние сроки
отработает жизнь моя,
вспоминая берёзы уроки,
прорасту нежнейшими строками
из нездешнего бытия.
2012
* * *
На склоне лет начну я жить сначала
ростком озимым в пахоте немой,
и облака, сиянье расточая,
свой вечный бег продолжат надо мной.
Я, прежняя, собою не забыта,
всё помню, но теперь издалека
мне ясен смысл, от праздных глаз сокрытый,
в прожилках неприметного цветка.
В глубинах распахнувшейся розетки
готовится немыслимый разбег:
там семя сквозь покров чешуек ветхих
с надеждой начинает новый век.
Судьба моя промыслена извечно,
до времени открыться не спешит.
Я – семечко на пашне человечьей
с зародышем божественной души.
2012
* * *
Душа моя, младенец неказистый,
устала быть забытой и больной?
Чуть потерпи, маячит наша пристань
невдалеке, где тешится прибой.
Теперь, когда я что-то понимаю,
судьба моя – ладья на парусах –
опасные места обходит краем,
превозмогая незабытый страх.
Тебя, дитя, по-новому лелею.
Не бойся, не оставлю – Бог с тобой...
Трепещет вымпел верности над реей,
и нам теперь благоволит прибой.
2012
* * *
…избави мя от многих и лютых воспоминаний…
Молитва ко Пресвятой Богородице
Добровольное моё изгнанье,
край села, изба.
Здесь от лютых всех воспоминаний
Ты меня избавь.
Проступают солнечные пятна
сквозь завесу тьмы,
и опять становятся понятны
древние псалмы.
И опять распахнутый кленовый
лист – ладонь души –
воспринять, освобождённый, снова
новый звук спешит.
Чистый лист – пиши на нём, что хочешь,
прошлое прошло,
и теперь на сердце даже ночью
мне светлым-светло.
2012
* * *
Отчего так сердце замирает? –
потаённо, нежно и светло...
Аромат потерянного рая
бабочкой порхает над ветлой.
Мысли тихо на душу ложатся,
ни одна тревогой не всплеснёт.
Скоро ли обещанная жатва
от земли направит мой полёт?
Позабыв про все мои печали,
вспомню ли спасительный пароль,
чтобы за прозрачными плечами
не маячила земная боль?
Шепчут губы: "Господи помилуй",
шепчут и во сне, и наяву.
Мысли с незнакомой раньше силой
в небеса настойчиво зовут.
2012
У КРОМКИ РАЗЛИВА
Гладь разлива светла и беспечна,
распахнула под самым окном
голубую прозрачную вечность
в ореоле сиянья немом.
Мне бы взять и нарушить границу
между небом, водой и землёй!
Нарушаю... Иль это мне снится? –
этот свет, непривычный такой.
Там, откуда я вышла случайно,
где остался разлив под окном
и залётные чайки печально
мне белёсым качали крылом,
не была я Тобою забыта,
и Твоею ведома рукой,
знала я, что Любви преизбыток
даром я получала порой.
То, что дал Ты теперь мне изведать,
дай мне, Господи, сил пережить...
Возвращаюсь – и тянется следом
над разливом прозрачная нить.
2012
ЗА ПРЕДЕЛАМИ ВОД
Хорошо, когда дождь идёт!
Ты отрезан от целого мира.
В центре этого влажного пира
ты свободен от всех забот.
И не нужно уже поливать
обездоленный огородик.
Пусть питает его природа,
всех творений щедрая мать.
Что тебе земной огород?
Над тобою звучащая лира
сеет зёрна нездешнего мира,
отворяя небесный свод.
Хорошо, когда дождь идёт
и поют многозвучные струи.
Где такую же песню найду я?
Только там – за пределами вод.
2012
КОМАРИНАЯ ОСАДА
Закончилось пленительное время
черёмухо-сиреневой поры,
и комаров назойливые трели
заполнили крестьянские дворы.
Прожорливое племя кровососов
коварно ждёт неосторожных жертв,
и даже пёс за дверь не сунет носа,
не жалуя насильственную смерть.
Не вижу я, как дружно колосится
ничьей ногой не мятая трава,
не слышу, как старательные птицы
из песнопений вяжут кружева.
Сижу в дому и тем лишь утешаюсь,
что сквозь осаду комариных туч
ко мне, затворнице, пробьётся шалый
из звуков сотканный весёлый луч.
2012
МОЕЙ МУЗЕ
Давно ли, подобно бродяге,
бросала, устав от грехов,
на грудь терпеливой бумаги
рыдающий ворох стихов?
Сегодня спокойней и строже,
внимая святой тишине,
не часто, как прежде, но всё же
является муза ко мне.
В парах ароматного чая
диктует, склонившись на грудь,
слова мне, как будто случайно
слетевшие с ласковых губ.
Наперсница в светлых печалях,
молитвах, раздумьях и снах…
Мне кажется, я различаю
счастливую долю в стихах.
Мою ли? Родимого края?
Любимых иль просто людей?
А, может, планеты? – не знаю...
Но радостно песне моей.
2012
ЛИТЕРАТУРНОЙ ГЕРОИНЕ
В моих стихах
ты действуешь вполне
самостоятельно.
Мне,
созерцательно
стоящей в стороне,
необязательно
вникать в твой бред,
назойливо менять
твои фантазии
и, Боже упаси,
насильно дополнять
чужими фразами.
Глаголы ловишь
из концов каких,
едва звучащие?
Я знаю, кажется…
Читай свой стих,
читай почаще мне!
2014
* * *
Кончается невыдуманной сказкой
краса природы – осень-златоглазка.
Пейзаж опушки с одиноким клёном,
дыханьем осени любовно усыплённым,
не протестуя, медленно пожух.
Прощусь легко с заветными местами...
По тропкам, что давно родными стали,
так странно-беспечально ухожу.
2014
* * *
Памяти Т.
Как лист увядший, падает на душу
прощальное "прости".
Не прерывай, в последний раз послушай
изысканный мой стих.
Когда-то неслучайными ветрами
соединило нас;
та искра, промелькнувшая меж нами, –
таинственная связь...
Пусть плачет о тебе каскад печальный
берёзовых монист
и волны памяти легко качают
уже опавший лист.
2012
НОЯБРЬ
Всё аскетичней контуры картин,
всё меньше красок, всё туманней дали,
и скуку неба не прорежет клин
последних стай.
О, как они кричали!
Какой тоской дышало всё окрест!
Как плакали, с гнездом прощаясь, птицы!
Осеннее изгнанье – вечный крест,
и счастье вечное – весною возвратиться.
2012
ОСЕННЕЕ
Что плачешь, осень, стылыми дождями?
Чью молодость хоронишь поутру?
Ты думаешь, немного погодя, и
я неприметно навсегда умру?
И к той цепи бесчисленных событий
причислится ещё одно кольцо
напрасное?
Но как же нити? –
те нити звонкие и светлое лицо
на том конце звучащего потока
и те, пусть несчастливые, слова,
стекавшие по сумеречным окнам
в закатные часы… Ты не права,
что плачешь. Дай утру
пустые слёзы – вся я не умру.
2014
* * *
Вот для чего калина под окном…
Когда тебя уныние накрыло,
а за окном всё ходит ходуном
от ветра необузданных порывов,
когда деревья, облысевшие почти,
верхушками, как кистью, хмарь смести
с озябших туч пытаются напрасно,
вдруг резким взмахом листьев, наконец,
теряя золотистый свой венец,
на небе полынью протрут, – как ясно
лучом кровавым вспыхнет сочный куст! –
и чудится весёлый жаркий хруст
горящей бересты в раскрытом зеве печки,
где завивается она тугим колечком
и прошлое истаивает сном…
Вот для чего калина под окном.
2014
ЗИМНЯЯ ИДИЛЛИЯ
Ну, вот и снег – совсем другое дело!
Пучки калины шапочки надели.
К остывшей бане в палантине белом
приткнулась осень – бедная вдова.
И только лес и дальние куртины
чуть портят серым белую картину.
Когда покроет их шершавый иней –
зима войдёт в законные права.
Согнувшись перед печкой, на коленях
зажгу огонь в берёзовых поленьях –
пусть пляшут переменчивые тени
на огненных весёлых языках.
Вдруг, позабыв о печке и о снеге,
услышу, как стихи стекают с неба –
и строчка пишется за строчкой следом
на под руку попавшихся клочках.
Как стружки, кучерявятся слова…
Да-а-а, будет чем разжечь в печи дрова!
2012
* * *
На исцеление Марины Л.
О ней молилась вся округа.
– Ну, что она? А что врачи?..
Спрессованная в ком упругий,
молилась темнота в ночи.
Стелилась по горбам сугробов
ночь в погребальной пелене.
Казалось, над селом убогим
не может ночи быть длинней.
И все заслуги вспоминались:
над возрождённым храмом крест,
и золотой алтарный занавес,
и жертвы… жертвы – их не счесть.
Но сквозь тугой рассветный полог
весть облегчения спешит:
– Жива, жива! И слава Богу!
Жизнь – за незлобие души.
2014
* * *
Разврат умов и искаженье слова –
Всё поднялось и всё грозит тебе.
Ф. Тютчев
Смердят стихи над Родиной больной,
родной язык поруган и охаян,
отцы осмеяны, и балом правят хамы,
спустив цветы Поэзии в отстой.
Срамные мысли, грязные дела,
слова, которых принято стыдиться, –
всё на балу тщеславия сгодится...
и муза обнажилась догола.
Забыв про речи праздничный наряд,
похерив все языковые рифы,
на костылях оригинальной рифмы
стихи хромые прут в калашный ряд.
Речь русская, распятая во мгле,
жива благой мечтой о совершенстве.
Но много ли случалось благоденствий
на нашей тленом тронутой земле?
2012
ТЕНЬ ЗИГФРИДА
Мятежная душа!
Через веков потёмки
прошествуешь в пылу земных страстей.
Тебя превознесут преступные потомки
среди новейших вавилонских стен.
Твой меч героя в пули переплавят,
в твои доспехи танки окуют
и, упиваясь нибелунгов славой,
смешают с пеплом неарийский люд.
Умытая в крови, замрёт под сапогами
чужая им земля, сожжённая дотла.
Как знак проклятья – в память им! – нагая
обугленная русская ветла.
Чеканят шаг - о сила смерти злая! -
и кажется: незыблем монолит,
но струйка страха, вдоль хребта сползая,
уже давно им спины холодит...
На жертвеннике вечного бесславья
людская боль воздвигнет мавзолей,
и жар печей безжалостно расплавит
мечту о райском царстве на земле.
2012
* * *
Уже идёт война, страшнее прежних.
Да, мы живые. Но какой ценой?
Какой непоправимою бедой
откликнется попрание надежды
на изначальный промысел о нас?
Глухое ухо и незрячий глаз –
удобные для жизни атрибуты.
Война идёт.
Мы – духа лилипуты.
Заботы о земном нам душу выели.
Пьём, спим, едим, смеёмся…
Но живые ли?
2013
* * *
Какая нынче тихая весна…
Скворечники пусты, и нет разлива.
Такого не припомнят старожилы.
...На родине прабабки Акилины
идёт война.
Разлива нет, и чайки не кричат.
Вода ушла, и высохла долина.
Я поливаю под окном калину.
...На родине прабабки Акилины
на брата – брат.
Долина высохла, ждёт майскую грозу.
Темнеет небо, и раскатом длинным
все тучи к нам – неужто с Украины?
...На родину прабабки Акилины
плыви, лазурь!
2014
СЕРДЦЕ СЛЕЗАМИ ЛЕЧИТСЯ
Солнце садится,
сверкая ресницами.
Ночь наступает.
Только не спится мне:
всё-то мне хочется
выведать в точности –
кто там играет зарницами?
Ночью шуршу я
книжными листьями,
а между строк –
всё небесные пристани.
Как же мне хочется
выведать в точности:
кто же там смотрит так пристально?
Это не Он ли
назвал себя Истиной,
и не Его ли
волей промыслено:
всё, что мне хочется
выведать в точности,
скрыто от сердца нечистого.
Голосом,
добрым до бесконечности,
Он отмывает мне
сердце от нечисти…
Сытая горечью,
знаю я в точности:
сердце слезами лечится.
2014
БЛАГОДАРЕНИЕ
Затеплил я свечку,
доверился строчке
о промысле Божьем,
житье беспорочном.
О том, что мы вечно
Ему задолжали
от первого вздоха
до смертного жала.
Земные поклоны –
за боль и за горечь,
за скорби, потери
и тяготы прочие...
За то, что к предательству
не был причастен,
за прочерк в графе,
где означено счастье.
За то, что по жизни
я вечный паломник.
А если б не это,
Его и не вспомнил.
2014
* * *
Я слово пробую на вкус –
плод, от начала данный Богом.
Оно, как боль, горчит немного,
но к этой горечи влекусь.
Нет, не полынный аромат,
но память древнюю вдыхаю –
в последний миг прощанья с раем
так горько пах эдемский сад.
Как хорошо, что горький цвет
не существует изначально,
и семицветной беспечалью
любуется иной поэт.
Но мне увидеть не дано
цвет слова в радужной основе.
Лишь знаю: мудростью Сыновней
горчит словесное зерно.
2014
СТЕНА
И враги человеку – домашние его.
Евангелие от Матфея
Стена межвременья –
понять ли разумом?
Уснуть – и всё тогда
решилось разом бы...
Дыханье схвачено
словами страшными –
сказал: враги тебе
твои домашние.
Вперилась взглядом я
в родные образы –
три поколения
в альбоме собраны.
Вот мама юная
глядит внимательно.
Легко ли было ей
в войну быть матерью?
Тогда под немцами
мы еле выжили…
Кому теперь нужны
те страсти «книжные»?
По эту сторону
разлома времени
для сына взрослого
я… чуждым бременем.
И вера мамина,
что мне завещана,
меж нами, кровными, -
глубокой трещиной.
Не одолеть поток
безбожной ярости.
Святыми сказано,
что сила в слабости.
Но память генная –
серпом косым…
и бьюсь о стену я:
сын!
2014
НА АВТОСТРАДЕ
Что ты мечешься,
всё ускоряя свой бег?
Чем таким уж великим
твой день озабочен?
Иль не видишь? –
ржавеют вдоль пыльных обочин
зубы века –
обломки железных «телег».
Что-то вспыхнуло
ярким пятном впереди…
ближе… ближе
бумажных цветов перекрестье.
Не твоя ли душа
в этом памятном месте
ждёт тебя обречённо?
Гляди же… гляди!..
2014
* * *
Скажи мне, страх:
тебе не надоело
меня, испытанную, проверять?
... ответа нет...
Что может быть страшнее
людской вражды,
когда на брата – брат,
отец – на сына, сын – на мать…
Я не боюсь тебя...
мне нечего терять.
2014
ОЖИДАНИЕ
Позвонки, как звонки,
издают перезвон.
Эти звуки тонки
и неясны, как сон.
Словно азбука Морзе –
предсмертная связь,
в абсолютном морозе
звучащая вязь.
Мне протянет ладонь
межпланетная ночь,
и затеплит огонь
нерождённая дочь.
Дрогнет луч, угасая
меж пыльных окон,
и девчонка босая
услышит: динь-дон…
2014
* * *
Мне часто снится этот странный сон:
я судорожно вещи собираю…
вокзал, вагон последний, гонг, перрон
и еле слышный запредельный звон
как символ ускользающего рая.
И я, забытая, с баулами стою,
набитыми ненужным пёстрым хламом,
как будто у земли на самом на краю,
над бездной, а внизу распяли жизнь мою
на огневом полотнище, на алом.
И дым горяч, и безысходна мгла,
и шатки доски старого перрона…
Мне ночь в который раз не солгала:
я уцепиться так и не смогла
за поручни последнего вагона.
2014
ЗАЧЕМ Я ЗДЕСЬ?
Поговорить бы с кем и сиротливо
пожалиться… А, собственно, на кой?
Или росла я бедной сиротой,
или умом природа обделила?
Ах, не о том… совсем я не о том –
нет слова точного на языке земном.
…Но это неизбывное томленье,
но эти переливы светотени
в тугой, животворящей тишине,
и ускользающий в неведомое поезд…
Зачем я здесь? – опять на ощупь поиск
Того, кто точно знает обо мне.
Как глубока криница скорбных дней…
Пей, – говорит, – Я там, на самом дне.
2014
НЕЗАМЕТНЫЙ ЖРЕБИЙ
Слава святых подобна сиянию звёзд…
Преподобный Исайя Отшельник
Год или десять тебе осталось? –
оставь пустое пророчество.
С миром в сердце прожить эту малость
хотя бы отчасти.
Тихо уйти подальше от мира...
Одно достойно внимания:
хлеб и вино в глубине потира –
к Нему касание.
Слава святых, как звёзды на небе –
великие есть и малые.
Ты же прославь незаметный жребий –
своё бесславие.
2014
* * *
Но для души ещё страшней
Следить, как вымирают в ней
Все лучшие воспоминанья.
Ф. Тютчев
Не страшно мне, что вымерли в душе
не только лучшие, но все воспоминанья,
и я готова, кажется, уже
заполнить пустоту псалмическим звучаньем.
Мне песни древние до странности близки:
всё та же боль взлелеяна веками,
всё тот же гнёт немыслимой тоски,
когда преткнёшься о неверный камень.
Как тяжелы вериги суеты,
как жалок скарб, накопленный годами…
Всё, как и прежде, Господи! И Ты,
не замечаемый, блуждаешь между нами.
2014
ОТЧАЯВШИЙСЯ
– Ну, что ты смотришься в меня,
как в зеркало?
Закрой глаза.
С душой изломанной
и исковерканной
любить нельзя.
Не исцелит её твой стон,
не выправит
твоя слеза.
Ты лучше, старица,
смотри с молитвою
на образа.
Не спустится,
не достучится весть
в глухой подвал.
……………………
Ты думаешь, надежда есть?
Он… так сказал?!
2014
* * *
На земле не будет рая –
лишь подобие сарая,
где навален хлам,
а забытые игрушки
детства нынешних старушек,
жмутся по углам.
Все "сокровища" сарая
в страшном пламени сгорая,
канут без следа.
Добродетели старушек,
что спасают наши души,
будут жить всегда.
2013
* * *
Куда подевались слоны?
Они так уютно ютились
на старом дубовом комоде
с вышивкой "ришелье".
Как будто в другом измерении
размеренно и спокойно
они в никуда уходили
и всё же совсем ушли.
Ни бабушки нет, ни комода,
и вышивка в прошлом исчезла,
и я их давно забыла,
белых блестящих слонов.
Но добрый какой-то волшебник
при фосфорном лунном свете
снова вернул их в детство,
но там уже нет меня.
2012
ДЕРЕВО ИЛЛЮЗИЙ
Окна… всё окна, как коконы;
в каждом – душа.
Души мятутся за окнами,
страсти кишат.
Дерево голое тянется
вверх из норы,
тонкими ветками-пальцами
держит шары.
И что ни шар – то иллюзия
светлого дня.
Дом, перерезанный шлюзами,
что западня.
А наверху запредельное
солнце зовёт
из полумрака тоннельного
в дивный полёт.
Дайте волшебную палочку
путы сорвать!
Смерть! – и душа, словно бабочка,
…в благодать.
2012
ВЕРНИСАЖ. ПОРТРЕТ ДЕВУШКИ
Вдоль прохода вывешены в ряд
окна в мир, подёрнутый туманом,
и тончайший источая яд,
сквозь тебя проходит дева странная.
Кажется в тумане, что недаром
губы о неведомом скорбят,
а в глазах, не видящих тебя,
отсвет потаённого пожара.
Тянет ниоткуда в никуда
шлейф судьбы, никем не предсказуемой,
то ли светлый образ образуя
то ли боль Последнего Суда.
2012
* * *
Смысла я в тебе ищу...
А. Пушкин
В час бессонный третьей стражи
мне потворствует луна,
заплетая света пряжу
в темень зимнего окна.
Сквозь узоры и извивы
белой тюли в этот час
мыслей сонных и ленивых
плавный льётся пересказ.
Поневоле ухо ловит
смысла тёмного печать...
Только лампу в изголовье
не пытайся зажигать.
2013
ПАМЯТИ РАЙНЕРА РИЛЬКЕ
Поэт с судьбой анахорета
ушёл, не узнанный толпой,
дарившей пафос пылкий свой
афишам венского балета.
Ни дом, ни город, ни страна
его своим не называли,
и лишь Поэзия одна,
таинственными рукавами
адриатических небес
взмахнув, его благословила,
и неосознанная сила
сгустила звуками эфир…
Сегодня просвещённый мир
толкует: ангел то иль бес?
2013
* * *
И этот свет, что угас у меня во рту...*
Г. Тракль
Свет слов угас на языке
печального поэта,
и он без боли, налегке,
ушёл из мира этого.
Дозорный ангел у дверей
застыл в молчанье строгом:
кто был певцом среди зверей,
заслуживает многого.
______________________
* Перевод В. Куприянова
2013
ПЯТИСТИШИЯ
1
Протяну руку –
пусто и молчаливо.
– Я здесь, Господи, –
отвечу на Твой призыв.
Но позовёшь ли?
2
Мои пределы,
отмеренные Тобой,
уже иссякли.
Так почему же грустно
смотреть в ночное небо?
3
Что ищу я здесь,
в тишине, среди икон?
Женщина плачет,
сжимает свечу в руке...
Вот кого я искала!
4
Запах ладана...
Ни смирны, ни золота,
нет и вертепа.
Но звезда горит в ночи,
тихо горит, ласково.
5
Знаю, что Ты здесь.
Но почему не слышу?
Оставил меня...
Но будто шепчет кто-то:
– А где же слёзы твои?
6
Молюсь за родных.
Умирая, просила
об этом мама.
Знала она: у Бога
нет не по силам ноши.
7
Готово, Боже,
готово сердце моё! –
кричу в радости.
И тут же сомневаюсь:
– А нужно ли так громко?
8
Философия
мыслит о смысле жизни.
А чего мыслить? –
всё уже промыслено:
вон звезда Его светит...
9
Вот жил человек,
серенький, незаметный.
Жил... да и умер,
никого не обидев.
А перед Богом велик!
2014