Знаешь, когда идешь за кем-то в руке сжимающим стяг,
Фонарь или свое сердце, или баночку светлячков,
Ведущим по следу толпу разбитных бродяг,
Матросов, принцесс, драконов или же просто снов;
И тут он теряется, тает, скользя во мгле,
Как карабельный крыс спасается в крошечном полустанке
От бури. Стремглав пробежит черной кошкою в голове:
"Ведь он же был капитаном!"
Толпа стоит, глазами зыркает тут и там,
И гул клокочуший все слышней барабанной дробью.
Ведь если взялся вести вперед, то уж капитань
И стой на мостике, соленовый ветер пробуя!
Наверное, закатав рукава и от света прикрыв глаза,
Вперед выйдет старый боцман, подмышку зажмет фонарь
И хриплым, прокуренным голосом: "West!"- на запад.
А шхуна вновь тронется - нашелся бы лишь главарь.
Но вечером темным, попивая горчащий ром,
Рукой загрубевшей ласкать путевой дневник
Начнет старый боцман, пройдясь гусиным пером
По имени капитана. И загрустит,
Отчаянно и навзрыд заболит в груди,
Под ложечкой засосет, закружит листьями вихрь тоски.
Ведь стоило лишь попросить его не уходить!
Хотя ... он ушел ни совета, ни помощи не спросив!
Но, все равно, капитан останется капитаном.
В светлячковом фонарике так же не гаснет свет.
Боцман закурит трубку - это так странно:
Плаванья забываются , а капитаны - нет.
(с) Aluran