НЕКРАСОВ-ТУРГЕНЕВУ
В Спасское прибыл почтовый рыдван:
"Здравствуй, Сергеевич, здравствуй, Иван!
Давеча снилось твоё мне лицо,
Вот и решил написать письмецо.
Тут зарядили без края дожди...
Снова грустишь о Полине, поди?
Личное дело? Да я не к тому;
Слушай, прочёл твой рассказ про Муму.
Да уж, печальной сражён я строкой,
Он ведь написан твоею рукой.
Тем я, признаться, расстроен вконец,
Что натворил твой Герасим-подлец!
Как он посмел, отвечай, не молчи,
К шее Муму привязать кирпичи?!
Нет, чтобы топать в деревню ему
Вместе с любимой собакой Муму.
Топит собачку Герасим чудной...
Нет, чтоб спасать от потопа, как Ной,
Чудную псину с облезлым хвостом.
...Я вот, к примеру, поведал о том,
Как при весеннем разливе от бед
Зайчиков спас героический дед.
Снял прямо в лодку (а омут глубок),
Каждый сухой обплывя островок.
Снял, не щадя живота своего;
Звали в округе Мазаем его.
Сколько дрожащих зайчишек и зай
Спас от потопа дедуля Мазай!..
Коли писать про зверушек, то ить
Надо гуманность свою проявить,
Чтобы надежда наполнила грудь,
А не посеять жестокость, отнюдь.
...Тут у меня неприятностей гроздь,
Ажно повесил ружьишко на гвоздь;
Ажно рыдают вокруг небеса —
Фёкла убила любимого пса*.
Ну-ка, а если б твоя Виардо...
Бедный мой пойнтер по кличке Кадо!
...Псов уцелевших нерадостный лай
Слушаю с грустью.
Пока!
Николай."
*Исторический факт
---
ТУРГЕНЕВ-НЕКРАСОВУ
"Поэт возлюбленный Пегасов,
Любитель Фёкл и Аглай,
Неунывающий Некрасов —
Ну, здравствуй, свет мой Николай!
Дружны с тобой когда-то были,
Но это в прошлом. В тишине
Читаю... полно, это ты ли
В жилетку плачешься ко мне?!
Боюсь, утешить не смогу я...
Сходи-ка лучше ты в кабак,
Да выпей рюмочку-другую,
Чем слёзы лить из-за собак!
Живи размашисто и вдосталь,
Люби своих Аглай и Фёкл,
И будешь жить до девяноста,
Как древний грек — поэт Софокл.
Мы сами жизнь свою украсим...
Но одного я не пойму:
Скажи, на кой тебе Герасим,
С его задрипанной Муму?
Ты из-за глупой собачонки
Впустую сердце не терзай,
Ведь знаешь — рвётся там, где тонко...
А взять, к примеру, твой Мазай:
Потоп случился в час неровен,
Разлив невиданный реки.
А он — расчётлив, хладнокровен
Обплыл сухие островки,
Где собрались зайчишки, плача;
Собрал их в лодку, словно Ной.
Да только вот ведь, незадача —
Линяют зайчики весной.
Убил бы, не колеблясь, оных;
Но понимал, ядрёна вошь —
Из шкурок некондиционных
Хорошей шубы не сошьёшь...
Своим талантом псевдо-рьяность
Придал Мазаю-подлецу.
А показушная гуманность
Тебе уж вовсе не к лицу!
Да ладно... Знаю, в тишине ты
Во грёзах с Фёклою паришь.
А мне в другой конец планеты,
А мне давно пора в Париж:
Съел половину антрекота,
На сковородке ждал карась,
Но тут напала вдруг икота —
Видать, Полина заждалась...
В вазоне сохнет хилый стебель.
Скрипит продавленный диван.
В Париже, знамо, лучше мебель...
Засим — бывай здоров!
Иван."