«Нет, Ли представила, как полезут глаза на лоб у генералов в лубянском морге, когда с её трупа прозектор стянет эти кружевные трусики.
И передёрнулся, представив ухмылку хирурга, вырезающего целюлитовые сиськи.
- Нет! – заорал она бешено, резко тормозя у светофора. – Не дождётесь! Я ещё пойду на пенсию – уж без этих сисек я буду ходить парадным шагом на парадах по Красной площади вместе с другими выжившими ветеранами и собирать грибы в Подмосковье – багамы-магамы осточертели! – я буду писять под каждую родную берёзку – плевать на экологию! – открыто и честно, как мужик, – в пределах подписки о неразглашении, и ещё об этой сраной экологии буду писать каждый день в газету «Правда», как любой порядочный ветеран!»
+++
Чертыхаясь, вся взмыленная, Ли натягивала на спецуху мини-юбку, вертясь перед зеркалом, чтоб ничего не торчало. Наконец попрыгав на каблуках, убедившись, что гранаты и ножи не звякают, МитА разразилась длинной и витиеватой тирадой, в которой не было ни единой нормативной лексемы и которая обязательно вызвала бы бурные овации в любом из парижских кабаков, набитых нашей братвой, и в комеди-клабе.
- Готово, - мрачно сказала она, пощёлкав предохранителями и запальниками.
И твёрдой походкой, покачивая бёдрами, вышла из дому.
Да, швейцара пришлось пристрелить – он метнулся к телефону, да так и замер с дыркой в лобешнике. Мало ли что у него до дырки было в башке.
На тротуаре Ли огляделась – из любой машины и подворотни могли пальнуть, это тебе не на Тверской. Это братва тут бегает без стволов, – солидняк шпионского пошиба в Париже может замочить хоть в сортире, хоть на любой клумбе на Елисейских полях – ребята серьёзные.
Но всё было тихо.
- Слишком тихо, - громко уточнила Ли, но не услышала себя в рёве проносящихся меринов.
- Что? – выкрикнула какая-то бабка, подставляя ухо.
Ли подавила желание стрельнуть в это немытое ухо из гранатомёта и язвительно крикнула голосом Якубовича:
- Рекламная пауза!
- Понаехали тут чёрные, - прошмакала бабка.
Ли, довольная своей хулиганской выходкой, сделал для убедительности контрольный неприличный жест, вскочила в свой новенький порш.
Дело было не в кальсонах. А в том что было написано на них. Естественно, с внутренней стороны – но, раз уж их спёрли, то наизнанку вывернут, а прочтут, не постесняются, что грязные.
Можно сказать, что МитА злилась на себя саму – чёрт её дернул весь список испанской агентуры на кальсонах записывать, да ещё с адресами, телефонами, краткими биографическими сведениями, комсомольскими характеристиками и компроментирующими сведениями.
Положение было серьёзным потому, что эти агенты были вовсе не алкаши с Верхне-мадридского рынка – а высокопоставленные чиновники из Правительства, с Прадо, генералами да адмиралами и даже маршалами. Стоило фотографии вывернутых кальсон русской шпионки появиться на анфасе газеты «Эль Диас» - и международный скандал, Третья Мировая Война и ещё куча неприятностей (о пенсии можно забыть).
Испанской сети – звиздец? Если бы! Между строчек там легко было прочитать не только тайны мадридского двора, но и секреты кремлёвского дворца съездов, что грозило МитЕ большим «съездом».
Ли нервно сплюнула в прохожего, переходящего улицу в неположенном месте.
- Для вас козлов зебра! – заорала он.
Старикашка хлопал ресницами, пожелтевшими от махры, и растирал плевок на потёртом галстучке, – возможно, решив немного, по случаю, его простирнуть, а фамилия его по-французски была Козлов.
Ли поиграла педалью сцепления и рванул с места.
Золотой дождь, подумала он, имея в виду звёзды с погон, – а у неё по ошибке уже приказами четырнадцать маленьких звёздочек на погоны наклеили в Кремле. Конечно, на кальсонах нет её отпечатков пальцев, в Москве потребуется не меньше суток, чтоб установить принадлежность предательства – конечно, по отпечаткам спермы.
Тем более, что информация сочилась и через Х, и через У, и наконец, через администрацию Президента.
Нет, Ли представила, как полезут глаза на лоб у генералов в лубянском морге, когда с её трупа прозектор стянет эти кружевные трусики.
И передёрнулся, представив ухмылку хирурга, вырезающего целюлитовые сиськи.
- Нет! – заорал она бешено, резко тормозя у светофора. – Не дождётесь! Я ещё пойду на пенсию – уж без этих сисек я буду ходить парадным шагом на парадах по Красной площади вместе с другими выжившими ветеранами и собирать грибы в Подмосковье – багамы-магамы осточертели! – я буду писять под каждую родную берёзку – плевать на экологию! – открыто и честно, как мужик, – в пределах подписки о неразглашении, и ещё об этой сраной экологии буду писать каждый день в газету «Правда», как любой порядочный ветеран!
Стоящий рядом автомобиль с чопорной парижской семейкой тупо смотрел на неё. Думая, что у бабы кипяток.
МитА понял, что произнёс всё вслух и по-французски. Ну, и хрен с ними, решила он беззлобно – вряд ли среднему французу…
+++