Как тесно быть должно пустой душе,
И как прискорбно ей средь зла скитаться.
В ней жизни нет, а смертное клише,
Ей не позволит с этим злом расстаться.
Как узок кругозор, ведь тьма вокруг,
Что видит та душа? Ведь нет просвета.
Страшны дела её кровавых рук,
Нет для неё закона, нет заветов.
Как страшно, ведь она почти мертва.
Хоть дышит, но зловонное дыханье.
И изрекает бранные слова.
Обречена душа на вечные страданья.
Но разве нет прощенья для неё?
Ужель не снять стесняющей одежды?
И неужели не отринуть зло?
И разве нет спасительной надежды?
Когда душа, почти достигнет дна,
Когда затянет топкая трясина.
Когда она останется одна,
Тогда Господь Свою подставит спину.
И взвалит на спину и вытащит из грязи,
Поставит на ноги, с колен её подняв.
Глаза ослепшие помажет мазью,
В горниле переплавит сердца сплав.
И тьма расступится пред грешною душою,
И в покаянии увидит чудный Свет.
Оставив зло за каменной стеною,
Преобразит духовный свой портрет.