Факир был мал, прыщав и криворож,
Был склонен к каламбурам и запоям,
Порой был бит за явный выпендрёж
И желчные издёвки над толпою.
Он, как психолог, фокусник и маг,
Держал фанатов в цепких лапах стресса,
И каждый свой блистательный аншлаг
Дарил неотразимой поэтессе.
Которая без всяческих тревог
Сидела в ложе в шляпке супер стильной,
И как о ней ехидничал народ,
Была девицей очень сексапильной.
Лишь для неё он прыгал на углях,
Распиливал красавиц циркуляркой,
Печатал знаки в евро и рублях,
И звал макаку гадкой обезьянкой.
Он по ночам дырявя пальцем тьму,
Её портрет писал, себя конфузя,
И верил, что однажды, наяву,
К нему придёт сиятельная муза.
Она пришла когда закат погас,
И звёзды осветили часть портьеры...
Он враз забыл витиеватость фраз
И все приобретённые манеры.
Она вошла в высоких сапогах,
В бикини чёрном и зеркальной маске,
С ошейником и плёткою в руках,
Готовая на пытки и на ласки.
Он к ней рванул в чём мама родила,
Споткнулся и упал на четвереньки...
Во рту почуял кляп, и удила,
А между ног стальной сосок от лейки.
Он тёрся о курчавый желобок,
Вгрызался носом в центр цитадели...
И чем был недоступней погребок,
Тем слаще ныли судороги в теле.
Она на нём лихачила верхом,
Секла по рёбрам и по холке плёткой,
А он себя считая женихом,
Был не в пример безропотным и кротким.
Но наступив коленом на ежа,
Он провизжал высокие октавы...
Проснулся цирк, сбежались сторожа,
Завыли тигры, кобры и удавы...
Шумел зверинец... Только мудрый лев
Сломал решётку как сухую ветку,
И что-то сладострастное пропев,
Втащил распутницу в стальную клетку.
...А вечером сеансы волшебства
Давала малохольная гадалка....
Факир был пьян...Он ненавидел льва...
И плакал, обнимая катафалку.