Один цыган практиковал цигун,
Когда с гашишем были перебои.
Он был упорен, точно Бела Кун,
И вдохновенен, словно Дэвид Боуи.
Коней не крал, прохожим не мешал,
Не крышевал притоны и шалманы.
Он лишь дышал. Безудержно дышал.
Шептались правоверные цыганы:
«Да кто же он? Отступник? Ренегат?
Не ровен час – дойдет до оригами?»
А тот цыган с утра стремился в сад,
Чтоб двигать там руками и ногами.
Закрыв глаза, он плавал по Янцзы,
Гулял песками Гоби и Хингана,
Вкушал лап-шу, кунг-пао и по-зы,
Пила байцзю и чай душа цыгана.
Когда цыган закончил свой цигун, -
то не нашел ни табора, ни дыма.
И он один. На много сотен лун.
Скрипит бамбук. Река проносит мимо
Тела врагов – неведомо, чьих…
Мораль:
Не практикуй, цыган, цигуны.
Терзай гитару, души рви и струны!
Тревожь купчих, ткачих или пловчих, -
Пусть будут вечно голодны и юны!