Мир сжался до колясок и горшков
и стал непостижим и необъятен.
В нём снова вдохновенье белых пятен
и радость закаляканных листков,
огромность и взахлёбность бытия,
инкогнитость давно избитых истин.
Мир снова небесат и свежелиствен,
в нём нет ещё ни смерти, ни гнилья.
Я снова босиком бегу туда,
где травы, как деревья, выше неба,
разгадывать наивный детский ребус,
который никому не разгадать.