. . .
пол-лица было в бурой крови, и в щеке дыра,
смольно-черный корабль дал крен,
и скала, как капрон, рвалась.
и волной сквозь щербинки цедился каданс
карнавальной мелодии: "dance!"
эй, матрос, не клянись морю в вечной любви,
а танцуй.
твоя терпкая кровь, как глазурь,
раскаленная, мчит по лицу.
ты мычишь и смеешься соленой взахлеб.
твоя кровь, отрываясь от шеи становится - лед,
темной бусиной в гребне ундин,
волчьей ягодой - чайный рубин.
напои свои руки густым, как кисель, каркаде.
и, хватаясь за палубу липкими пальцами, крикни себе:
"я - живой, - умираю. корабль нещадно рвет.
рыба выпьет моей черной крови и тоже умрет.
так чего же тогда горевать?
я проснусь невредим
с изумрудной дырою на впалой груди.
нереида, встречай!
ты давно отрастила себе плавник.
в моих легких вода на три четверти,
руки в крови.
подари же теперь мне жабры свои, подари".
и шершавая кожа матроса ребрится вновь,
от растянутых мочек - рябь.
"слишком долго тебе даровала любовь,
чтоб сейчас запретить умирать".
и качается на волнах, и ко дну не идет матрос,
взор стеклянен, а цвет волос -
буро-красный, как рыбья кровь.
08.05.2016