Меня молила: сделай колобок.
И пыл, и жар я обратил во благо.
Не ссорился. Лелеял и берег.
А если злился - вот она, бумага.
Она всё стерпит. Строки дневника
полны надежд, сомнений и тревоги.
Им поверял желания, пока
дремала на руке моей. А ноги
вели на кухню. /Хоть бы бутерброд,
кусочек сала с хлебушком, пожалуй/.
Я девять месяцев считал за год,
томился между спальней и кружалом.
Нет колобка, но не со мной ты спишь.
/Посапывает рядом сын-малыш/.