1. (№ 10)
Человек дождя
Бабы твердят - дурак,
место таким в психушке,
хоть и не буйный, всё ж
лучше б свезла в район;
Воду Иван с утра
сам наливает в кружку
и на обоях дождь
кистью рисует он.
Мажет то вниз, то вверх -
стены пошли коростой...
выгнать пыталась дурь
(сыну неполных семь),
доктор сказал: - Поверь,
он не болеет, просто
мальчик твой, на беду,
ну... не такой, как все.
Бросив себя винить,
справилась постепенно -
если надежды нет,
то ничего не ждёшь;
бывший порой звонит:
- Как там Ванюшка, Лена?
Та лишь вздохнёт в ответ:
- Ваня рисует дождь!
Отзыв рецензента.
Хорошо. Второе четверостишие несколько невнятно изложено. Но, в общем, совсем неплохо.
2. (№ 6)
В час, когда дожди шагами шаткими...
В час, когда дожди шагами шаткими
Скучно-скучно ходят у порога,
Я хочу быть доброю лошадкою,
Чтобы с сыном поиграть немного.
На спине возить его по комнатам,
Оживляя всех захожих взгляды.
Мне не надо бить о пол подковами
И овса, конечно же, не надо.
Отложив до вечера поэзию,
Словно конь по полю командира,
Повезу веселого наездника
По полу двухкомнатной квартиры.
И в атаку кинемся бесстрашно мы.
Зарумянятся в азарте лица.
А потом наездник мне, уставшему,
Из ладошек даст воды напиться.
Отзыв рецензента.
Милое стихотворение. Выдержано в единой тональности. Плохая рифма (что касается и всех остальных участников конкурса). Неожиданно встречаются нелепости, вроде такой: «Оживляя всех захожих взгляды». Или совсем ненужная строка: «Отложив до вечера поэзию». Впрочем, это поддается правке. А так – стихотворение цельное.
3. (№7)
В пять утра без будильника солнце...
В пять утра без будильника солнце
прорвалось из-за дальних холмов.
Рыжий кочет на крыше колодца
прокричал, что он жив и здоров.
Рощу ветер погладил по кронам,
свистнул сыч в ожидании сна,
и страну покрывалом зелёным
застелила к восходу весна.
У ворот самодельную флейту
в руки взял деревенский пастух.
Под мелодию близкое лето
тополёвый приветствовал пух –
он вздымался, кружился, вертелся,
и носился легко по дворам,
а совсем не имеющий веса
плыл пастух и на флейте играл.
Отзыв рецензента.
Вполне симпатично. Есть настроение. Правда, не очень понятно, зачем «свистнул сыч в ожидании сна». Это у него колыбельная такая? Но это уже не так важно.
4. (№9)
Он шёл в ночи
Он шёл в ночи, черней, чем дым
Над прахом деревень,
И тьма лежала перед ним,
Как собственная тень.
Он шёл быстрей, чем время шло,
Быстрей, чем мог идти...
Пустое, мёртвое село
Лежало на пути.
В дом постучал, но звук во тьму
Прочь унесли ветра,
И не открыли дверь ему
У этого двора.
Стучал он в дом другой, и вновь
Стучался в третий дом,
Но стук проглатывала ночь
На много верст кругом.
Холодным ветром пальцы жгло,
Но и в домах других
Они не слышали его,
И он не слышал их...
И тяжелела на плечах
Ночная круговерть,
И каждый звук, и каждый шаг
Был обречён на смерть.
... Он уходил на шум реки,
Как будто в мир иной,
И зажигались огоньки
В окошках за спиной.
Отзыв рецензента.
Его бы подсократить чуть-чуть, выбросить предпоследнее четверостишие, и было бы получше. Опять же – отсутствие логики. Если некто «он» шел «Над прахом деревень», то в какие дома он стучался? Что за дома во прахе? Само стихотворение несколько абстрактно. Вначале я подумал, что речь о войне, но оказалось, что не о войне. В общем, непонятно, куда и зачем шел человек. Хотя общее впечатление неплохое.
5. (№5)
Где ты, жизнь?
Выпадающий снег умирает в апреле,
Заразившись весной в лихорадочном марте.
Отлюбили меня пустыри и аллеи,
И друзья, и враги, и соседки по парте.
Одному не напиться... А хочется яда...
Только, хватит ли сил на поступок напрасный?
Только, хватит ли боли на крест и ограду,
И на холод земли, и на сон безучастный?..
Кто не знали меня, никогда не поверят,
Что я был вообще, что ушёл навсегда я,
Распахнув в одиночество окна и двери,
Задыхаясь цветением пышного мая.
Где ты, жизнь? Курс бездарно прочитанных лекций,
И зюйд-вестом разорванный розовый парус.
Что-то билось в груди - даже, может быть, сердце.
Покупалось за рубль, а за два продавалось.
На холодных сиденьях в пустой электричке
Фонарём одиноким в вагоне обласкан.
Где-то там, где любовь - это просто привычка,
Кумачовые флаги парадов и сказки.
Где ещё далеко до тоски и заката,
До потери надежды, что счастье продлится.
До потери мечты, что под плач листопада,
Улетела на юг перелётною птицей.
Отзыв рецензента..
При полном сочувствии к настроению автора, нужно отметить непонятно зачем возникшие строки, которые выбиваются не только из стиха, и из настроения. «Покупалось за рубль, а за два продавалось» - что покупалось и продавалось?
«Плач листопада» - листопад не плачет, плачет (если плачет) дождь. Зачем-то взялись «Кумачовые флаги парадов и сказки». Если почистить, что-то может получиться.
6. (№1).
Грека
В провинциальном днесь, под кукареку
маститых петушиных теноров,
течет река, где раки ловят Греку.
А раньше было все наоборот.
Имеет Грека гордый профиль грека,
но вдаль мыслишки Грекины бегут -
туда, где скачет в гречку* -верный Грека.
А жабий джаз, и комариный гуд,
и небо, распростертое над Грекой,
и сарафан соседкин голубой -
тревожат подсознанье имярека,
теряющего почву под собой.
*Скакать в гречку -совершать измену.
Отзыв рецензента.
Начало - оригинально. Но со второй половины стихотворения логика повествования улетучилась. Совершенно непонятно, кому изменил Грека и почему он в таком случае «верный». И откуда взялся теряющий под собой почву имярек. Возникает ощущение раздвоения личности Греки, способное заразить и читателя. То есть, стихотворение логически (имеется в виду поэтическая логика) несовершенно, недодумано.
7 (№ 2).
птица
прилетала птица бела бледней,
истончался свет на конце крыла.
ворковала песню семи дождей
у семи холмов, на семи ветрах.
и ползло–сползало с души рваньё.
и в глазах рождался нездешний свет
от щемящей веры, а песнь её
о корнях и небе лилась окрест.
я давала птице пшена с горсти.
и трещали почки на ветках верб,
а в земле, ворочаясь, шли ростки
неизменно вверх.
Отзыв рецензента.
Непонятно, о чем пела птица. Вначале указывается, что она «ворковала песню семи дождей у семи холмов, на семи ветрах», а уже во втором четверостишии оказывается, что песнь её «о корнях и небе». Кроме того, трудно себе представить, как «в земле, ворочаясь, шли ростки неизменно вверх». Либо ворочались, либо шли. Автора тянет создавать образы, но образные ряды не получаются. Кроме того, стихотворение неточно стилистически. Автор не понимает разницы между разодранной душой и «души рваньем».
8. (№8).
Разговор с рыбой
К полуночи белесая луна
селедочным хвостом стучит по крыше.
Вином не запивается вина.
И лишь луна хмельные мысли слышит.
Давай, луна, помянем разговор,
который не случился не случайно.
Слова стучат в затылок до сих пор,
невысказанной вымученной тайной.
Садись, луна, за мой дощатый стол,
покрытый ею купленной клеёнкой.
Я сам бы от неё давно ушёл,
да только смех не отпускает звонкий,
обидный, до печенок самых, смех.
А вот она ушла, не испугалась.
Давай, луна, давай за них, за всех,
кому не по плечу любовь и жалость.
А вот меня, не надо, не жалей,
плыви себе по небосводу дальше.
Спасибо, что зашла, луна. Налей.
Глоток вина. Глоток вины и фальши.
Отзыв рецензента.
Очень плохо. Если уж луна что-то слышит, то она похожа на большое ухо, что правда. Но у автора она похожа на хвост селедки. Представить себе, что и как слышит хвост селедки, попросту невозможно. Да еще в добавок речь о разговоре, который «не случился неслучайно». Естественно, что дальше образный ряд полностью распадается. Вообще стихотворение – ни о чем. Полностью надуманное.
9. (№4).
Шум звёздных морей
Шумели звёздные моря
в далёких гаванях Вселенной,
мечта бросала якоря
во всех портах попеременно.
И брал космический пират
с курносым профилем знакомым
на абордаж чужой фрегат
парсеков за полста от дома.
Манили со страничек книг
улыбки звёздных капитанов,
и мой отчаянный двойник,
набив припасами карманы,
бежал по улице ночной
к вот-вот стартующей ракете,
прощаясь мысленно со мной
и с остальными на планете.
Но шёпот волн у берегов
инопланетных континентов
не перетёк из детских снов
в озвучку взрослой киноленты.
Свезла мечта в металлолом
все якоря и кулеврины,
а звёздный крейсер сдан внаём
под юбилеи и крестины.
И лишь порою по весне,
окно открытое заметив,
ворвётся в комнату ко мне
пропахший звёздной солью ветер,
а со странички, что в конце
почти забытого романа,
с моей улыбкой на лице
шагнёт один из капитанов.
Отзыв рецензента.
Плохое стихотворение. Неуклюжая попытка перенести морские реалии на воздушные. Этакая романтика на пустом месте. Ни о чем. Анализировать нечего.
10. (№3).
С той стороны дождя
С той стороны дождя
солнце стоит чужое,
стайка слепых котят
движется к водопою.
Сыплются серебром
с неба осколки света.
Есть на ответ вопрос -
нет на вопрос ответа.
В городе миражей
грустно, на самом деле.
Тесно его душе
в этом безликом теле.
Плоские облака
цвета паленой ваты,
как ни о ком тоска,
как ни за что расплата.
Солнечный апперкот,
радужная кулиска ...
Счастье недалеко,
только, увы, не близко...
Отзыв рецензента.
Очень слабо. Стихотворение полностью лишено какой-либо конкретики. Просто набор слов, которые автору кажутся красивыми: «Солнечный апперкот», «радужная кулиска». Котята, которые движутся к водопою. Кошки не лошади в ночном. И прочее. Что такое душа в «безликом теле» города миражей? Анализу не подлежит.
© Ефим Бершин,
http://magazines.russ.ru/authors/b/bershin