Жертвам красного террора со склонённой моей головой.
Он играть на ней больше не мог.
Видно Бог его Даром отметил.
Изо всех предстоящих дорог,
Он одну для себя заприметил:
Иго благо,а бремя легко...
Ум и сердце он отдал скрижалям.
Как из дома уйти нелегко,
Всю родню подвергая печалям.
Не дано им услышать теперь,
Звуков всеми любимой тальянки.
Самой горькой он стал из потерь,
От расстрела в подвале Лубянки.