памяти моего дедушки Фёдора Семенченко
В начале 45-го Фёдор получил тяжёлую контузию. Отлежав в госпитале 2 месяца, был комиссован и вернулся домой к жене и трём дочерям. Устроился водителем грузовика на кожевенный завод. Заводские машины были особенные - высокие, крытые брезентом. Иногда во время смены выдавались свободные минуты, чтобы заскочить домой и хлебнуть хоть чего-нибудь горячего за целые сутки.
В один из таких вечеров, когда машина Фёдора стояла возле дома, произошли события, которые перевернули сразу несколько жизней. Где-то рядом слышалась стрельба, свистки, гулкий топот. Фёдор поспешил на улицу и обнаружил в кузове набитые чем-то мешки. Подбежали милиционеры. Видимо, преступники, завидев заводскую машину, сбросили краденое под брезент. Им удалось оторваться от погони, а вот Фёдора забрали в отделение. Там он и узнал, что в мешках находились дорогостоящие шкуры, украденные на кожзаводе. Оперативники допрашивали Фёдора до поздней ночи, а потом отпустили.
Он, радостный, поспешил домой к семье, тихонько отворил дверь, чтобы не разбудить дочек, хотел позвать жену и осёкся. Развалясь на стульях, и, дымя в чисто выбеленный потолок, его поджидали четверо бандитов. Жена и дети, перепуганные, в слезах, сидели на кровати.
Старший, без обиняков, приказал:
- Возьмёшь всю вину на себя. Чтобы мусора не копали, кто на заводе скинул товар, скажешь, что шустрил в одиночку. Мол, работаю там и сам знаю, где дёрнуть шкуру.
Не сделаешь, как сказано, прирежем и бабу твою и девок!
Даже на фронте на передовой не было Фёдору так страшно, как после этих слов. Угрожают его семье, его девочкам.
«Эти нелюди способны убить любого!» - било тысячью молотков в его голове. Всю оставшуюся ночь он метался из комнаты в комнату, обдумывая возможные варианты и свои действия. На рассвете стал собирать в мешок необходимые вещи. Жена зарыдала, повисла камнем на руке. Фёдор её обнял крепко и сказал:
- Маша, я не могу рисковать детьми и тобой – я за вас воевал. Видимо моя война ещё не закончена. Я вернусь, ты только верь, родная.
Утром он пошёл с «повинной».
Во время Отечественной войны законы в стране были суровы – строго карали за воровство, могли приговорить к расстрелу. Фронтовые заслуги, боевые награды и инвалидность смягчили приговор. Следствие прошло быстро и Фёдору дали 15 лет.
… До заслуженной амнистии, которая пришла сразу после смерти Сталина, прошло долгих и жестоких 8 лет, 6 месяцев и 4 дня. Что помогло Фёдору, несмотря на заключение, вернуться честным и неозлобленым человеком, которого любила и ждала семья, уважали соседи, однополчане, сослуживцы?
Он рассказывал:
- Мужской и женский лагеря находились рядом и иногда по большим праздникам для всех заключённых устраивали совместные концерты. В это время была осуждена и отбывала наказание народная артистка СССР, знаменитая певица Лидия Русланова, которую знала и любила вся страна. За что она сидела? Пересудов, конечно, среди заключённых было много, но держали её всё время в железных кандалах и не снимали даже на концертах.
Осторожно ступая, выходила Русланова на сцену, и…
- Суди люди, суди Бог
Как же я любила!
По морозу босиком
К милому ходила!
Виновные сидельцы, или без вины виноватые, но у каждого от этой песни замирала душа, потом широко разворачивалась, как русская гармонь, и плясала, и пела, и верилось в будущее, светлое, лучшее. Вернуться они домой, где ждут любимые, где всё просто и понятно.
Великая русская женщина, советская актриса, исполнительница народных песен, своей любовью к людям, талантом, своим голосом помогла выжить и всё перенести Фёдору и сотням таких же, как он.
- Эх, валенки, валенки
Ой, да не подшиты стареньки!
4 мая 2016