Надо мною теперь властно лезвие лишь одно -
твой задумчивый и леденяще-спокойный взгляд.
Рубикон перейдён, и решительно всё равно -
что курок у виска, что пролёт, что прозрачный яд.
И слова бесполезны, но горечью - тишина;
даже если хотелось бы - прошлого не вернёшь.
Преклоняю колени (и участь моя ясна),
ты спокойно из рук у меня принимаешь нож
и вонзаешь мне точно под рёбра, где свет и жар,
чтобы выпустить птицу-тоску в ледяную тьму.
Только мне благодать - нанесённый тобой удар,
от тебя я спокойно и стойко его приму.
Любопытно тебе, сколько выдержу я ещё
(нож и лезвие взгляда - сверкающий колкий лёд),
и в груди вдруг становится сладостно-горячо -
вырывается птица в последний ночной полет.
Ты глядишь на меня. Я молчу, подавляя крик;
расцветает на рёбрах багровых следов узор.
Это вечность миров, заключённая нами в миг,
и пронзает её твой холодный, спокойный взор.
Мне придётся угаснуть (хоть это, прошу, позволь -
ведь не выдержит сердце оставшейся пустоты),
но хочу до последнего чувствовать эту боль,
потому что, мой свет, мне её причиняешь ты.
11.05.-5.06.2016