У птиц везде построено жильё,
а я слоняюсь дурой неприкаянной.
А пух летит, и радио поёт,
и в барах на последнее копьё
гуляет центр и жмотятся окраины.
У сумрака повадки кошака,
он когти запускает между рёбрами —
и чувствует: знобит меня пока
от мутной браги — влаги сквозняка
и визга паровозного гудка,
которым облака до крови содраны.
Почудятся мне в этих сквозняках
Абрау, осень, сонная гостиница.
Вдохну, зажмурюсь — чайки на буйках...
Толкнет прохожий: ох, простите, ах.
И наважденье бабочкой в руках
забьётся, побледнеет и осыплется.
Приди за мной. Плутаю по дворам,
схожу с ума по всем возможным признакам.
Ещё немножко помнится вчера...
Но, если не отыщешь до утра,
я стану призраком.