Годзилла голодная в гетрах ходила,
С окошек тащила герань.
Герань была съедена, пуст холодильник,
Я гренки с малиною ей предложила,
На блюдечко три или пять положила...
А после мы стали играть.
Глаза у Годзиллы – два спелых кизила,
Но я прочитала в них грусть,
И пусть она съела герань, пусть грозилась
За кактусы взяться, гремела, дерзила,
И даже меня чуть пугала, верзила,
Я с нею водила игру.
А город тем временем трясся от страха
И кактусы прятал в углы.
Устали… Я чай заварила: «Мёд, сахар?»
День долгий кружил за окном сизой птахой,
Уж вечер его поджидал росомахой,
И день становился пуглив.
Под вечер Годзилла совсем приручилась,
Сама не пойму, как всё это случилось…
Варили гороховый суп…
Ей нравились гренки, я штопала гетры.
А ночью мы кольца пускали по ветру, качали луну на весу…
Теперь она знает мой запах и голос –
Чуть свистну, тотчас прибежит.
Гуляем мы с ней по ночам. Дремлет город,
Порхают бельём этажи.