Послание Шамбалы
Действие поэмы происходит в кафе Ла Ваниле
Вновь стремительно мчатся минуты в бездонность
И с каждым новым днем они в цене растут.
И я давно заметил за собою склонность
К попытках обмануть стремительность минут.
Стремишься втиснуть больше в каждое мгновенье,
Но не всегда мгновенья этого хотят.
И скажет вновь духовное изнеможенье:
«Наверно, времена тебе за что-то мстят».
Хотя за что мне мстить?! Обидел ли я Время?!
Чем можно вечности реально навредить?
Что человечья жизнь? Есть значимее бремя -
Смысл бытия в себе таинственный хранить.
А человек?! Он лишь материал расходный
В руках его творца, уж как тут ни крути.
Сверхгениальный ум — всесильный и холодный -
Давно определил для каждого пути.
Сейчас мне вспомнилось, как я бросал когда-то
В костер сухую хвою ночью у реки.
Как вспышки пороха, и как огонь заката.
Так подают в ночи надежду маяки.
А я бросал, бросал и все мечтал о многом,
О чем - не помню, ведь промчалось много лет.
Ах, да! Тогда я, помню, восхищался Богом,
Глядя на звезды и чудесный лунный свет.
А может, и Творец вот так же точно на привале
Задумчиво глядит на звездные миры.
Вот, интересно, – ему ведомы печали,
Или печаль - удел лишь нашей суеты?
И пламя вечности пред ним опять сияет,
И он бросает в него нас за горстью горсть.
Материал расходный заживо сгорает,
Ведь на Земле любой из нас – всего лишь гость.
Для него наша жизнь даже и не мгновенье,
От мгновенья, пускай, триллионная часть.
Время в мире людском ускоряет теченье,
Только нам не понять – это дар иль напасть.
А вот в этом кафе время вязнет в пространстве,
Видно, здесь ему нравится дольше побыть.
За окном вновь декабрь в новогоднем убранстве,
Да и мне, как и времени, смысл ли спешить?!
Хотя вру, поспешать нам, конечно же, нужно.
Ведь не знает никто свой отмерянный срок.
Облетает листва каждой осенью дружно,
И для нас это вновь очень грустный намек.
Может завтрашний день оказаться финалом,
А возможно, вам жить еще множество лет.
Наша жизнь ведь, по сути, всегда под ударом,
Так что радуйся, если вновь встретил рассвет.
Только что все о грустном, ведь праздник уж скоро,
Новогодняя сказка опять к нам придет.
Для души вера в лучшее – словно опора,
И она в это лучшее верит и ждет.
Прекрасное кафе – здесь мило и уютно,
Что позволяет стать опять самим собой.
Предновогодний дух – он здесь сиюминутно
Незримый диалог ведет с моей душой.
И музыка звучит здесь очень деликатно,
Не нарушая мыслей плавный хоровод.
Предновогодний дух – он здесь живет приватно
И шепчет вновь душе, что скоро Новый Год!
Как ни крути, в душе мы все немного дети,
И хочется порой так верить в чудеса,
Что мимо не пройдут они и нас заметят,
И хоть задержаться у нас на полчаса.
О! Завсегдатаи пришли – вот это славно,
За ними можно бесконечно наблюдать.
Заходит парочка вальяжно, чинно, плавно,
Два балагура – ох и любят поболтать.
Иосиф Куперман – философ, критик, блогер.
Как говорят в народе – сшит он из ума.
Он любит Жизнь, красивых женщин, деньги, покер,
Сигару и фужер янтарного вина.
Петрович – его друг, он очень славный малый,
Умеет слушать и умеет говорить.
Он видел разной жизнь, парнишка он бывалый,
А как задорно он умеет юморить!
Соседний столик – вот уж лучше не бывает,
Какое счастье, что услышу я опять,
Как очень складно из них каждый излагает,
Где нужно истину заглавную искать.
Ну что ж, послушаем, на чем опять схлестнутся
Два персонажа нашей жизни непростой.
Ну и приход их мне позволил вдруг очнуться
От сложных мыслей, что владели властно мной.
Официантка подошла к ним грациозно
И, поздоровавшись, спросила у друзей:
- Сегодня стол для вас накрыть амбициозно
Или, как в прошлый раз, оформить поскромней?
Куперман
- Нам золотой держаться нужно середины
И быть всегда в ладу хоть с собственным умом.
Сегодня снились мне копченые сардины,
Рубиновый фужер с божественным вином.
Петрович
- О нет! Давай сегодня будет лучше водка,
Извечный лекарь для загадочной души.
А к ней картошечка и славная селедка,
У вас маслята здесь, я помню, хороши!
И расстегайчик нам, пожалуйста, подайте,
И соус фирменный, и греческий салат.
Ну, словом, стол нам покрасивше накрывайте,
Чин-чинарем, чтобы все было в аккурат!
А, кстати! Водочка-то тминная в наличье?
Ох, и берет она, зараза, в оборот!
С ней ты и пьян, но четко помнишь о приличье,
Ты ж не один, вокруг сидит честной народ.
Официантка
- Я сожалею, но сегодня тминной нету.
Но есть Смирновская – вы ж любите ее.
Рюмашку водки, ну, а следом сигарету,
И сразу славным станет все житье-бытье.
Есть водка Шамбала – название приметно
И в переводе означает – земной рай.
Кто брал, хвалил – что, мол, пленяет незаметно:
Рюмашку выпил - и нирвану получай.
Петрович
- Заинтригован я, ну, весь заинтригован.
Конечно, Шамбала, – узнаем земной рай.
Я им заочно безраздельно очарован,
А посему нам стол скорее накрывай!
Куперман
- Какой речистый ты, однако, братец, ныне!
И сразу Шамбалу заочно полюбил.
А может, Шамбалы на свете нет в помине,
И сказку эту просто кто-то сочинил.
Петрович
- Но ведь нет дыма без огня – все это знают,
И рай земной пока скрывается от нас.
Учителя его, наверное, считают,
Что нам узнать его не пробил еще час.
Куперман
- Есть спутники, что различат в траве букашку
И уж страну наверняка не проглядят.
Давай бери-ка друг, налитую рюмашку -
И пусть махатмы нас за алкоголь простят.
Зачем учителям духовным ты вдруг нужен?
Они лишь одержимы истиной одной.
Пойми одно – уж как бы ни был ты заслужен,
Ты просто смертный, грешный человек земной.
Петрович
- А водка хороша, жизнь подобрела сразу!
Так, значит, я в глазах махатм - что муравей.
А вдруг и впрямь похож на мелкую заразу,
Что досаждает миру болтовней своей.
Нет! Не согласен я! Я вовсе не зараза.
Я хоть и смертный, но я все же Человек!
Я говорю не в состоянии экстаза,
Что с истиной играть и так недолог век.
Хочу с махатмами я встретиться реально,
Чтоб истине в глаза всемирной заглянуть.
Пускай все это будет конфиденциально,
И я готов хоть завтра снарядиться в путь.
Куперман
- О, как ты дерзок, друг, ты в Шамбалу собрался.
Ведь там пристанище духовников земных,
Но след ее в веках давно уж затерялся.
Путь у кого спросить? У гор, всегда немых?
Ты полагаешь, что махатмы - это люди?
Не предавайтесь заблуждениям таким.
И кто на этот счет так примитивно судит,
Не знает, что имеет дело с внеземным.
Петрович
- Так что? Опять инопланетное влиянье?
Но как свет истины они нам донесут?
И как надолго их земное пребыванье?
От бед каких они нас истиной спасут?
Куперман
- А с ними нет необходимости встречаться.
Искать ли истину - решает каждый сам.
И как надолго на Земле им оставаться,
Известно только молчаливым небесам.
Вокруг планеты нашей существует поле,
Как атмосфера, обрамляет шар земной.
С ним каждый мозг незримо связан поневоле
Одной извечно-прочной связью мировой.
Нас Интернет вселенский всех объединяет,
Но отключиться от него нам не дано.
Через него вселенский разум точно знает,
О чем сейчас мечтаешь ты, глядя в окно.
Что просишь ты у высших сил душой своею,
И от чего защиты просишь ты у них.
Там, наверху, оценят враз твою затею
И стоит ли помочь тебе в делах твоих.
Петрович
- Чудесно как! Махатмы есть на белом свете!
Так! Ну и где же их влияние на нас?
За крематории Дахау кто ответит?
И Хиросиму почему никто не спас?
Мы можем стильно одеваться от Armani,
В автомобилях дорогущих разъезжать.
А что вот делать с непокорными мозгами?
Как их агрессию безумную сдержать?
Тысячелетия прошли. И что в итоге?
Мы стали лучше? Или стали мы добрей?
Война глобальная за дверью, на пороге,
И есть безумцы, что откроют двери ей.
Наверно, в каждом скрыт дикарь палеолита
С дубиной каменной и злобою в глазах.
И суть пещерная лишь до поры в нас скрыта -
И это знают на священных небесах.
Да и в руках не первобытная дубина,
А первоклассный термоядерный топор.
Ну вот такая вот печальная картина,
Но это, право, не Создателю в укор.
Куперман
- Пойми, дружище, что без зла ты б и не ведал,
Что есть на свете лучезарное добро.
Бог сделал так, чтоб каждый зло с добром отведал,
Чтоб выбор сделало духовное нутро.
За каждым выбор, как и прежде, остается,
На что потрачен будет человечий век.
Ведь шанс один, второго богом не дается,
И выбор должен сделать только человек.
Петрович
- Вон за окном машины мчатся, мчатся, мчатся
На биороботов похожи люди в них.
Так день за днем они спешат и суетятся,
А может, кажется мне – я, наверно, псих!
Куперман
- Про биороботов хорошая подача!
Вполне возможно, что все так оно и есть.
Природой в нас во всех заложена задача,
И для планеты мы сейчас – как свыше месть.
Мы не щадим свою прекрасную обитель,
Как оккупанты мы ведем себя на ней.
И человек, как неуемный разрушитель,
Считает, что он в мире всех сильней.
Петрович
- Так, может, Шамбала откроет путь к прозренью,
И высшей мудрости мы внемлем наконец.
Или опять мы не готовы к откровенью,
Что скажешь ты – мной уважаемый мудрец.
Куперман
- На рай земной нам уповать, конечно, можно.
Мне ближе то, о чем сказал старик Вольтер.
«Рай там, где я!» - не согласиться с этим сложно,
Отбросив тяжкий груз и догм, и химер.
Мы в основном ведь потребители природы,
И нашей жадности предела нет порой.
Из века в век привыкли жить так все народы,
Но вот куда нас заведет подход такой?
Рай оставлять после себя необходимо,
А не пространство, где царит житейский хлам.
И если в душах наших зло непобедимо,
Готовьтесь все к реально мрачным временам.
Вот ты все в Шамбалу священную стремишься,
А ты хоть дерево-то в жизни посадил?
Ты, как и я, все суетишься, суетишься,
А ты хоть раз по-настоящему любил?
Петрович
- Братишка, поздно мне читать мораль пустую.
По женской части я всегда не промах был.
И дерево я посадил на праздник – тую,
И полстраны я в турпоходах исходил.
Ты честно мне скажи – как в Шамбалу пробраться?
Ты ж умный, ну скажи, где Шамбалу искать?
А то ведь можно век впустую проскитаться.
Какой совет ты мне по дружбе можешь дать?
Куперман
- Есть на Востоке притча, лишь она ответит,
Где чудная страна находится всегда.
И путь тебе туда она, мой друг, наметит.
И все, что я скажу, поверь, не ерунда.
Встречаются в горах два путника усталых:
Один - седой старик, и юноша - другой.
Старик по виду был в скитаниях бывалых
И, может быть, от них он стал совсем седой.
У юноши в глазах наивность с любопытством,
Он строен и готов полмира обойти.
Старик его спросил с чуть видимым лукавством:
- Что хочешь ты в горах, мой юный друг, найти?
- Я Шамбалу ищу уже почти два года.
Вы можете сказать – я верно ли иду?
Я много повстречал различного народа,
Но кто бы знал к ней путь - никак я не найду.
Старик от этих слов глазами улыбнулся
И, в небо посмотрев, вдруг шепотом сказал:
- Я с поисков ее вот только что вернулся,
И этому, мой друг, я жизнь свою отдал.
Нет Шамбалы в горах Тибета и Памира,
И ни в какой другой таинственной глуши.
Для этого не нужно обходить полмира -
Ищи ее в просторах собственной души.
Петрович
- Вот так все просто? Но я с этим не согласен.
Не может быть, чтоб ее не было в миру.
Наверно, путь туда и сложен, и опасен?!
Я притчи разные на веру не беру.
Куперман
- Приходит смерть и душу с телом разлучает,
И тело сразу легче грамм на двадцать пять.
И это лишь одно по сути означает:
Без этих граммов жизни просто не бывать.
Ты не увидишь душу, и рукой не тронешь,
И не заставить ее таинство раскрыть,
И, как перчатку, ее на пол не уронишь,
Но без нее тебе уж точно не прожить.
Не видишь ты ее, но разве ты в сомненьи,
Что именно людьми нас делает она.
Ты много выпил, ты в изрядном опьяненьи,
Ведь говорил я – лучше заказать вина.
Петрович
- Про душу, заверши свое ей песнопенье.
Я ж думаю – душа лишь может созерцать.
Как в зеркале, в ней мир находит отраженье,
И Шамбалу она лишь может отражать.
Куперман
- Пойми же, наконец, она - душа планеты,
А душу разглядеть способна лишь душа.
Две стороны одной божественной монеты -
И та, и та так несказанно хороша.
Вот роза на столе стоит в хрустальной вазе,
Зачем? Чтоб вечер нам на славу удался.
Ты не ищи подвох и в этой емкой фразе,
В глазах сего цветка и ты, и я спился.
Цветок стоит для нас и тихо умирает,
И в мире до него нет дела никому.
Закроется кафе и скрипка доиграет,
А стоит ли жалеть? Но это как кому.
Ты Шамбалу искал – так вот ее посланье.
Божественный цветок всесущего Творца.
И пусть в душе у нас живет одно желанье -
Найти в ней путь к вратам вселенского дворца.