Когда тебе немного за двадцать,
тебе бы смеяться и целоваться,
но у тебя уже дочка-ангел и демон-муж.
И ты сидишь на краю постели
и думаешь: всё, тупик, прилетели,
какие глупые ваши сказки про близость душ.
Когда тебе немного за тридцать,
так нужно ещё хоть разок влюбиться,
но: дочь – подросток, строгая мама, и снова в чулке дыра,
стеклянное сердце – под слоем ваты.
Ты думаешь, как дожить до зарплаты,
и в чём же именно виновата,
что больно с вечера до утра,
а утром голые и пустые
фаст-фудные чувства уже остыли.
Домой пора.
Когда к тебе постучатся сорок,
в кредит – каждый день, и кредит так дорог,
и хочется спать за стеной из камня (так заведено).
Но то, что в тебе ещё не застыло,
встаёт на дыбы с удвоенной силой,
и все заведённое так постыло.
Ты смотришь внутреннее кино, -
и там, на старенькой киноплёнке,
смеётся тоненькая девчонка (как ты давно).
Подсказки неба не хочешь слушать,
когда с тобой случается глупость,
как всё случайное – не случайна.
И сгоряча
ты эту девочку прячешь, прячешь,
пока твой двадцатилетний мальчик
глядит так ласково и печально.
Из-за плеча
его вылетают райские птицы,
и он живой, он тебе не снится.
Он там, в глазах седого мужчины.
Позволь ему сначала начать.