Придет мой сын, а я порог,
заколочу гвоздями боли,
и прошепчу: «Сынок, сынок,
не отбирай моей неволи.»
На сердце каменная глубь,
и дно в крови тоски упавшей.
Мне нечего подать к столу,
сынок, я без вести пропавший.
Придет мой сын, а я засов,
задвину крепче, сталь сдирая,
печальной пагубы отцов,
пускай сыны не подбирают.
Ему не нужен мой клинок,
колодец мой, поросший тиной...
«Ты не люби меня, сынок,
не погибай со мною, милый.»
Ты поищи себе чудес,
и теплых, ласковых ладоней,
ты видел их среди сердец,
которых более достоин.
Придет мой сын, настанет срок,
и крикнет: «Двери отворите!»
А я заколочу порог,
в свою прискорбную обитель.
И не затеплю огонек,
цветущего не будет сада...
«Здесь пусто все... Иди, сынок...
Тебе такой судьбы не надо.»