Колокола дыша в разлив,
омоют звоном быстрокрылым.
Я не ушел, но дверь закрылась,
печатью сложенных молитв.
Там птица в восковом саду,
моей рукой поддержит пламя,
и на моем сердечном льду,
их соберется скоро стая,
меня виной венчать в аду.
Бегу по лунному лучу,
бегу по краю, обрезаясь,
и повторяю не терзаясь,
все то, чего не захочу.
Все то, что так приелось мне,
но искушает сладким стоном.
Не бил, а бился я поклоном,
не жил, а умер на земле.
Зачем оставил, Боже мой?!
Зачем же я Тебя оставил?!
Зачем к кресту Тебя поставил,
своею собственной рукой?!
И вот теперь они поют,
сшивая душу тонким кроем,
где снова соберутся двое,
во Славу вечную Твою!
Затянут нитью по живой,
Ты взглянешь милостивым взором,
Твоя слеза — на мне позором,
Твои страдания — виной.
Но почему же до сих пор,
не перестал любить такого,
который приходил как вор,
чтоб душу обокрасть другого,
и чтоб делить ее на спор?
Того, кто молиться во тьме,
и в той же тьме творит развраты.
Но сколько дал святому брату,
Ты столько же отмерил мне
Любви. За что же, Отче Святый?!
Ты промолчишь... Они вздохнут,
и бросят звон, как птицы перья,
и в эти несколько минут,
воскликну: «Верую!» И тут,
Ты посетишь мое неверье.
© Дмитрий Рябинин