В дрожащей луже небо и сосна.
И никакого берега иного:
Всё здесь. Всё омывает быль-весна,
Под зыбью ветерка шального
Откалывается, как айсберг-ночь
Клаксоном бед неновых, утончённых
Предавший друг – весна. Ему помочь –
Флажки расставить радостей сезонных.
И неопределённость облаков
Легка для бреда, но трудна для фальши,
И вот уж не мечтать, что будет дальше,
Однажды в среду, лучший день сурков,
Среди ботвы и первозданных линий,
А что-то надо делать с этой глиной.
Приборы врут? Нет, я приборам вру:
Хочу искать, хочу ль найти – не знаю.
Пыль прелести с окна небес сотру,
Чтоб всё пройти, подобно Менелаю.
Оправдывается, как мот-игрок,
Вчерашний день, портвейн ума больного,
Но кто-то смотрит из норы. Сурок?
И никакого берега иного.
Всё здесь. Любая встреча – соль и мёд,
Секунды – словно маленькие бритвы:
Глаза раскрыть под утро без молитвы -
Как журавлям отсрочить перелёт.
А где же головастики Эриний?
Дрожит, оттаяв, образ. Синий, синий…