Официантам жаль: «Не офицеры
Мы — подносим не щиты, а блюда.
Пунш — для обитателей партера!
Кьянти — ложам! Нынче многолюдно».
Им, как до седьмых небес, до прессы,
Пресса предпочла бы стать гостями,
Публика желает роли в пьесе,
Чтоб, желая, ей рукоплескали.
С завистью на седовласых судей
Смотрят лауреаты с орденами.
Суд идет, опустошая блюда, —
Души бы за юность слуг продали.