Писем штампованных ворох,
телеграммы с казенным почерком.
Пересадка. Транзит. Межгород.
Жизнь пунктиром, а значит прочерком.
И весеннее настроение,
перепахано, перечеркнуто,
ограничено точным временем,
что отсчитывается четками.
Время шло сигналами, звуками,
каблуками себя отщелкивая,
время тикало, время стукало,
в колеснице катаясь чертовой.
Я вычеркивал небо черное,
списки прошлого рвал неистово,
и отрезки времени четкие,
стерлись в памяти, вспыхнув искрами.
То ли в прошлом я, то ли в будущем,
толь в чужое попал измерение,
вот в каком-то изветренном рубище,
пронеслась колесница времени.
Я смотрел на часы, мне нравилось,
как секунды сгорая, плавились.
Поднималось время по лестнице,
сквозь бессмысленную околесицу.
Били импульсы в нервы точками,
раздавались тире сигнальные,
кто-то время продал песочное,
неучтенное, нелегальное.
Стрелки встали. Все в мире замерло,
дождь серебряный струи вытянул,
яркой вспышкой застыло зарево,
словно зная какую-то истину.
Круг не замкнут, спектакли сорваны,
не звучали аккорды финальные.
И разбросаны света стороны,
словно линии интегральные.
И живу я в такой геометрии,
ограничен - часов отрезками.
Только холодно… Слишком ветрено,
перепады погоды резкие.
Я пишу о своем настроении,
все, кляня непогоду чертову,
ограниченный точным временем,
что отсчитывается четками.
© Дмитрий Рябинин