1
Эмигрант.
Однажды подошла пора поинтересоваться,
куда с моим здоровьем мне деваться?
Всю жизнь мою я прожил в СССРе
и там свое здоровье я похерил.
Хоть не курил,не пил так часто как другие,
причины были,видимо,иные.
То там болит,то там скребет и пучит.
Ну постаянно что-то мучит.
И невозможно ни поспать и ни просраться.
Пришлось скорее в эмиграцию податься.
Здесь хорошо!Еда экологична,
лекарств - навалом:ешь,глотай и пей,
больницы и врачи весьма приличны.
Здесь будет жизнь моя значительно длиней.
2
Когда-то мы покинули свой порт.
Там ветра не было,зато повсюду мели.
Течения и шторм, по воле звёзд и волн,
несут нас неизвестно к какой цели.
Никто не знает,что у цели ждёт,
но все свободе почему-то рады.
Кого-то,может быть, о скалы разобьёт,
но кто-то доплывёт до Эльдорадо.
Плыви смелее -лодку не жалей.
Нам важно,чтобы мы куда-нибудь доплыли,
где будет наша жизнь приятней и теплей,
чем в той стране, в которой прежде жили.
3
Весна в Кёльне
Над головой огромным светлым блюдом
накрыло небо город и холмы.
Восточный ветерок прохладой дует,
а солнце силится согреть дома после зимы.
Весна над Кёльном ,в Кёльне и за Кёльном.
деревья голые, как-будто после бани:
укрытые слегка зеленой кисиёю,
или, как пальцами, прикрытые ветвями.
Душа стремится в неопределёность,
как-будто ей как птице улетать.
А кирхи заливаются трезвоном,
чтоб не проспали люди - лето начинать.
4
Westerwald
Солнце выскочит и жжёт из облаков,
то внезапно ветерок подует,
волны зелени слегка взволнует.
На душе прозрачно и легко.
Воздух чистый,плотный и душистый.
Режь и ешь,глотай его кусками.
Только посвист птицы голосистой
нарушает тишину,стоящую веками.
Мы как в чаше.Горы,словно стенки.
Говорок немецкий где-то рядом.
Хорошо в раю - у Бога на коленках!
Рай теперь зовётся Вестервальдом.
5
Ностальгия
Уходят годы сквозь пески
и от прошедших лет
воспоминаний лоскутки,
как по поверхности реки,
плывут за нами вслед.
Как было славно нам тогда,
но это не вернуть.
Ещё не ведали, куда
ведут нас судьбы и года,
каким наш будет путь?
Рассыпался большой Союз
на много странных стран.
Взрыв разорвал мильоны уз,
сорвал привычек прежних груз
и снес нас в океан.
Туда,где нет у нас корней,
где надо начинать,
где нам приятней и теплей,
где жизнь намного красивей,
но надо изучать.
Мозги не те - не те года:
учить, учить, учить...,
и хочется нам иногда,
чтоб возвратилось к нам „тогда“,
чтобы „как прежде“ жить.
6
Trodelmarkt
Трёдель точно не поэзия.
Трёдель просто наш удел.
Я б назвал его болезнью
тех,кто нынче не у дел.
Как в навозе куры,роемся
в кучах старого шмотья,
будто счастье нам откроется
среди грязного белья.
Может то,о чём мечталось
10-20 лет тому,
у кого-то завалялось
в пыльном стареньком шкафу?
Безуспешно и без цели
в человечьей кутерьме
бродим,спрашивая цены,
ищем равное себе.
Ну,какое наше дело:
кто продал почём и что?
Мы себе забыли цену!
Превратилися в ничто!
.............................
Trodel- толкучка
7
Кемпинг
Жду его нетерпеливо
день,неделю или дольше.
В кемпинг едем-миг счастливый.
Расскажу об этом больше.
Вестервальд - земное чудо:
горы, лес, ручьи и речки,
а в лощине,как на блюде
стоят Wagen’ы - овечки!
Там трава хрустит при стрижке,
и цветы -любых расцветок.
За гулянием и книжкой
незаметно идёт лето.
.............................
Wagen- прицеп
8
Июль
Напротив - склон горы.И ели пешим строем
спускаются,как рать,неведомо куда.
А под горой,участками застроенный,
с палатками, к вагончикам пристроенным,
газонами и клумбами раскроенный,
наш кемпинг, пёстрый как татарская орда.
В другую сторону,другого цвета небосвод,
волнистей линии и мягче краски.
Холмы извилистый рисуют горизонт.
Там светлые леса спускаются с высот,
полно чудес и всяческих красот.
Ландшафты,словно декорации для сказки!
А солнце стало посредине неба
и грилит нас до черноты.
В бассейн,по горло опустившись,нежимся
и млеем от случайной свежести,
забыв про все другие прелести,
как дураки среди нахлынувшей мечты.
9
Природно-политическое
Над нами нависла скала
каких-то глинистых сланцев.
Смотрит:“Что за дела?
Шляются иностранцы?!“
Ей уже тысячи лет
и не такое видела.
В ней предрасудков нет,
она никого не обидела.
Дарит свою красоту
всем без исключения,
не спрашивая ни паспортов,
ни статус,ни разрешения.
Крутая,словно стена,
трещинами расписанная,
голая как спина,
почти без всякой растительности.
Один только кустик зелёненький,
как беженец,миром обиженный,
вкрутился корнями глубокими
и прячется,чтобы не выслали.
Скала его приютила,
хоть и сама безплодная.
Главное,что защитила
от всяких невзгод природных.
Не так,как те - двуногие
с вершинами тоже голыми,
с ящиками для идеологии,
там,где должны быть головы.
Они готовы живое
зарезать,избить и повесить.
Начнут сначало с чужого,
потом до своих долезут.
История их не учит.
Им райх продолжает сниться.
Ждут только удобного случая,
чтоб снова,как Гитлер, взбеситься.
10
Еврей в Германии
Я раньше язык их не понимал,
но ритм их речей меня будто качал.
Наверно,ещё в состаяньи утробном,
я слышал когда-то что-то подобное.
Как-будто когда-то кто-то во мне,
жил уже раньше в этой стране.
Её лесами подолгу ходил
и чистую воду источников пил.
На реки большие смотрел в удивлении
и восхищался немецким умением
быть совершенными до мелочей,
хранить бережливо массу вещей.
Боюсь ,что учёные мне не ответят.
Чудного много на белом свете.
Возможно,какие-то клетки мои
хранят информацию прошлых столетий.
11
Kёльн
Кёльн - напряжённый город.
Бывает,что утомляет,
если забот по-горло.
Но иногда удивляет:
какой-нибудь улочкой тихой
с домами, ещё из фахверка;
колоколами кирхи,
большими красивыми парками,
праздничным цирком вдоль улиц -
процессиями карнавалов
и небом,которое хмурится
чаще,чем там,где бывал я.
О нём я раньше не ведал,
теперь бы расстался с трудом.
Над счастьем моим и над бедами
сейчас возвышается Dom.
12
Предмет истории
Лес, тишина. Вдруг резкий звук пилы.
Мы с внуком ближе подошли,чтоб посмотреть.
На землю подал ствол большой сосны,
встречая с шумным треском свою смерть.
Лес от деревьев старых лесники прореживали,
расти чтоб не мешали молодым.
Работали без суеты,неспешно,
гордясь тяжёлым ремеслом своим.
Срезали сучья,ветки и вершины.
Ствол очищали долго и старательно.
(Он превратится в деловую древесину).
Ну,а в конце прошлись... миноискателем.
Вначале это было странным для меня,
но после понял,что деревья -ветераны.
Лет шестьдесят тому,среди военного огня,
они, наверно, получили раны.
Осколки бомб,снарядов или пули
засели где-то в их стволах,как в человечьем теле.
На пилорамах они пилы б все сломали и погнули,
если б в лесу их лесники не досмотрели.
Прослушивали,как врачи,от низа и до верха.
Найдя металл,старательно фиксировали
и обводили место раны мелом,
а после вырезали,словно ампутировали.
Из крупного куска, разрезаного вдоль,
упал осколок бомбы маленький и ржавый.
Уколом памяти он вызвал боль
от пережитых мной бомбёжек и пожаров.
Мы упросили дать его напамять,
ведь лесникам осколоки не нужны.
И в первый раз мой внук держал руками
вещественный предмет истории войны.
13
Песпектива
С балкона своего я вижу сверху крыши
домов,и новых и давно не новых.
Коньки и скаты,вытяжные трубы,ниже
лотки,сливные трубы и ендовы.
А ещё ниже- улица с прохожими,
с автомобилями,бегущими цепочкой.
Чуть дальше - кладбище,на наше непохожее,
оградок нет, а только плиты и цветочки.
Ему к лицу осенний желтый цвет
деревьев,что среди могил сверкают кронами.
Наверно, осенью прекрасней места нет,
там даже похороны могут быть весёлыми.
А дальше стены дальних зданий полукругом.
Их окна вперились в меня до жути многоглазно
с каким-то подозрительным испугом,
как-будто мною наблюдаться не согласны.
Вернусь на кладбище - ну,до чего красиво!
Готов часами видом любоваться.
Наверно, кладбище и есть перспектива,
поэтому не стоит расслабляться.
14
Weihnachten
Навалилась осень тучами,
раним холодом,дождём.
Будни серые и скучные
заползают в каждый дом.
Кажется,что нет спасения
от тоски всепроникающей.
Ожидают с нетерпением
все какого-нибудь праздника.
И, задолго до начала
новогоднего веселья,
открываются базары
и готовят украшения
На булыжниках торцовых
площадей,с утра подметенных,
строят пряничные домики-
это рождества приметы.
И торгуют в них нехитрыми
карамелями,подарками.
Карусели, как неистовые,
крутятся в нарядах ярких.
Шум толпы и звуки музыки,
и торговцев крики страстные.
По карманам шарят жулики.
Воздух - густоароматный.
Запах мяты и ванили,
пар глювайна и поп-корна.
Люди ёлки накупили,
и домой несут довольные.
Было ль Бога рождество,
до сих пор никто не знает,
но я праздную его,
раз от скуки всех спасает.
15
Ян и Гретхен
Когда-то я ягоды собирал.
Увидел на ветке большую.
Долго тянулся и ,всёже,сорвал,
но оказалось...гнилую.
Cмешно,но в жизни бывают, порой,
большие усилия тщетны,
как в старой кёльнской притче одной
про Яна и девушку Гретхен.
Гретхен была собой хороша -
дочь кулака-крестьянина.
У Яна не было ни гроша,
только одно обаяние.
Он на войну для неё убежал,
чтобы чего-то добиться.
Разбогатеть немного мечтал,
а после на Гретхен жениться.
Был ранен не раз и не раз умирал.
Добился чинов солидных
и даже стал, говорят, генерал.
Теперь возвратиться не стыдно.
Вернулся,нашёл её и обомлел:
Возле прилавка грязного
на рынке торговка пред ним сидела,
толстая до безобразия.
Я представляю,что он испытал,
после долгих мечтаний.
Это был жестокий удар,
убийственное разочарование!
Кёльнцы иронию оценили.
Желая привлечь к ней внимание,
на Старом рынке соорудили
Гретхен и Яну памятник.
16
Отъезд в Германию
Покинув поле боя,мы не победили.
Но нам победы эти не нужны.
Нам надоели грубость и насилие
и жить всё время в состоянии войны.
Кому-то стал отъезд - концом карьеры,
возможно даже, благосостаяния,
но,если снова всё начать, уверен я,
что многие б уехали в Германию.
Карьера - только шанс и случай.
Здесь это тоже может повториться.
Достаток - хорошо,
но разве стоит мучаться
и унижаться,
что пришлось евреями родиться?
В Германии,в Израиле,в Америке
(а кто-то выберет себе Австралию)
мы жить в цивилизации намерены,
а не с антисимитами засаленными.
17
Вечерний мост
Пролёт Мюльхаймского моста
повис над Рейном словно лента.
и закрывает темнота
систему вант,держащих это.
От частокола фонарей
в воде лучистый свайный ряд.
Порталы в вышине темнеют,
будто ворота в рай и в ад.