«Ай, милая, ай, красавица, давай погадаю, - цыганка засеменила рядом, - давай, ласточка». Анжелика отмахнулась от неё и ускорила шаг: она и раньше стремглав пробегала мимо цыганок, а сегодня так вообще спешила на настоящее свидание. «Бусы у тебя красивые, продай недорого», – цыганка остановилась и задумчиво посмотрела вслед девушке.
На третий день издевательств, Анжелика вспомнила про бусы. Их никто не снял с неё, тоненькую ниточку разноцветных бусин: она не мешала их задуманному, более того, веселила и заводила, когда солнечные лучи сквозь немытое окно попадали на яркую перламутровую сферу, и бусинки поблёскивали то неожиданно ярко, то приглушённо. В первые два дня Анжелика верила, что всё скоро закончится, но в ночь на третий день поняла всю серьезность положения: она заперта в чужой квартире, где нет телефонов, нет случайных посетителей, нет вообще никаких звуков, кроме пьяных голосов её мучителей. Анжелику не связывали, но из комнаты не выпускали, до туалета она добиралась в сопровождении и с завязанными глазами.
Мучителей было трое. Двое из них – Анжелика догадалась по голосам – уходили и приходили, а вот третий коренастый рыжий парень жил здесь постоянно. Он-то и стал её охранником.
Никаких бесед охранник не вёл, вопросов не задавал: молча приносил еду, молча забирал пустую посуду, по стуку в дверь водил её в туалет, иногда разрешал мыться. Он ни разу не назвал её по имени и ни разу не поднял глаза.
В ночь на третий день Анжелика расплела бусы.
Она собирала их сама. Хотелось быть красивой, выделиться среди девчонок старенького медицинского училища. Такое маленькое нелепое хобби: ходишь по киоскам, магазинчикам, покупаешь бусинки, много бусинок, а потом компонуешь их, собираешь на ниточку. Надо придумать такое сочетание, чтобы зацепило, чтобы глаз невозможно было оторвать. На это и уходит всё свободное время. Собрать их - дело пустяковое, а вот придумать композицию…
Но эти бусы были особенными. Период ниточек закончился после того, как на одном из выступлений их хора, прямо на сцене бусы разорвались, запрыгали белые крошки по полу, покатились под смех и восторг зрителей. Дирижер ничего не сказала ей, но лучше бы накричала.
От хобби Анжелика не отказалась, но перешла на леску и проволоку. Теперь она не просто проходила леской несколько раз через бусины, она дополнительно закрепляла её еще в трех-четырех местах.
Мысль пришла неожиданно, дрожащими руками Анжелика расстегнула замок и в темноте, осторожно попыталась расплести бусы. Нет, не получится: все концы лески спрятаны мастерски, их не видно, они не прощупываются. А разбирать бусы надо так, чтобы леска осталась целой.
Ей удалось уснуть на час-другой. С первыми лучами солнца она приступила к работе. Ногти, зубы и крошечный гвоздик, вырванный из плинтуса, - и вот всё получилось: Анжелика держала в руках длинный кусок лески.
Что дальше? Этого пленница не знала.
Леска скользила в руках, влажных от напряжения, то и дело выпадала. Потом наступившее отчаянье сменилось озарением: девушка принялась обследовать комнату.
Стараясь не шуметь, она обошла комнату по периметру и потрогала на прочность все предметы. В комнате не было ничего мелкого.
Пульт от старого телевизора попался на глаза не сразу. Вот оно. Теперь главное закрепить правильно леску – так, чтобы она не скользила, чтобы не порвалась в нужный момент. Вторым предметом стала её «балетка».
Он открыл дверь на стук. Впервые за три дня увидел эту симпатичную пленницу улыбающейся. Она держала в руке туфлю и что-то показывала на ней. Утро было робкое, раннее, и он никак не мог разглядеть, что с её обувью. Слегка наклонился и подался вперед. Девушка вдруг сделала странное вращательное движение, и острая боль обожгла его горло, он попытался было сделать резкое движение головой назад, но потерял сознание.
«Эй, красавица», - цыганка долго смотрела вслед девушке. Что-то не складывалось в облике проходившей мимо девушки: вся она была ровного спокойного цвета, но вокруг тоненькой ниточки бус полыхал круг огненно красного свечения.