Когда не руку даёшь, а ладонь - что ждёшь ты, чтоб я там прочла?
Это не книга и не письмо, а карта - где ты прошла,
где не сумела пройти ещё, где лишь намечен путь.
Что, ты не знаешь и без меня - на ушко надо шепнуть?
Слушай тогда и не смей реветь. Ладонь подала сама.
Тюрьма обошла тебя стороной - не обошла сума,
и с этой сумой тебе до конца тропинки своей брести,
как мать, как бабка и вся страна, пятак сжимая в горсти -
на глаз положить, когда отойдёшь, и камнем закрыть другой.
И жар грести, как всю жизнь гребла, покорной голой рукой,
и спину гнуть, и ночей не спать от горьких горячих слёз,
и ноги усталые переставлять в следах от чужих колёс.
А эта вот крохотная черта, складочка на ребре -
о том, что сейчас, озлясь на меня, ты буркнешь - несу я бред.
И дом твой полон, и жизнь полна, и счастье вообще не в деньгах,
и коли есть лад и ласка в семье, можно жить и в долгах,
и главное, не кричать, когда последние сапоги
на дочери развалились в прах, упав на ходу с ноги,
и важно не злиться, когда урчит у каждого в животе,
и не мешает мечта о зубах любой высокой мечте.
Прогонишь дуру-меня, и уйдёшь, презреньем к гадалкам полна.
А в час предрассветный себе разрешишь завыть в кулак у окна.