Памяти дорогой сестрички Ирины Рользинг.
День смерти 10 декабря 2014
Твой образ, милая сестра,
Всегда жив будет в моём взоре.
Ведь так любить лишь ты могла –
Никто не слышал слов укора
Из уст твоих, что тот елей,
Слова столь мягко изливались,
Терпенью, что имела ты,
В округе только удивлялись.
Ты голод знала и нужду,
Тебе болезнь была не чужда,
Но ты болела о других,
Переживала об их нуждах.
Тебе познать было дано,
Что значит, коль дитя больное.
И бремя ляжет, как бревно…
Не всем дано познать такое!
Как больно, коли осмеют
Твоё дитя, что так родное,
К тому, же скажут, как в упрёк:
«Неужто, он по Божьей воле?
Для мук родителям рождён,
И где ж его любовь святая?
А может, в чём виновны вы,
Коль, отраду дитя страдает?»
Но ты ни раз не упрекнув,
Того, Кто был дитя Создатель.
С любовью крест свой приняла,
И был постыжен поругатель.
Сын инвалидом детства был,
Твой мальчик, первенцем рождённый.
Так менингит его сковал,
Что разумом стал повреждённый.
О, как любила ты его!
Благодарила сердцем Бога
За то, что сын может ходить,
Всех вас встречает у порога.
Хотя и плохо говорит,
Но ближние все понимают.
По-детски будет мальчик жить,
Родных же этим не смущает.
Таких детишек, как твой сын,
Любила принимать ты в доме.
Желал Володя с ними быть.
А домик ваш был не убогим.
Варила вкусно ты всегда,
Стол щедро в кухне накрывала,
И не жалея своих сил,
Других всех раньше ты вставала.
А если был субботний день,
Ты баньку русскую топила.
Володю и его друзей,
С любовью в жаркой баньке мыла.
Случась, одежды деток тех,
Грязны бывали, часто рваны –
То одевала их в свои,
К тем деткам относясь гуманно.
Не все родители, как ты,
Заботились об инвалидах.
Ведь были многие пьяны,
Что и подняться к ним не в силах.
И предоставлены себе,
Безмерно детки были рады,
Когда ты их звала к себе…
Была тем детям ты отрадой!
По-детски как-то ты всегда,
С детьми, в нужде что, говорила.
Их взоры часто к небесам
Ты, дорогая, возводила.
Им говорила: «Детки, там живёт Христос,
Он всех вас очень сильно любит!
Он с вас Своих не сводит глаз
И никогда вас не забудет!»
В Сибири, в той дали глухой,
Одна была ты христианка.
Смешной казалась людям ты,
Для чёрствых душ то было странным,
Что инвалиды шли к тебе,
Себя в твои объятья вверя.
Их, знаю, вёл Господь к тебе,
Как в тот ковчег спасенья двери.
Ты не стыдилася вещать
Тем жалким людям полупьяным,
Что хочет Бог их оправдать,
Очистить всех от их изъянов.
В уютном домике твоём,
Что на окраине селенья,
Стали сходиться, кто желал
Свободу получить, прощенье.
Так рано овдовела ты,
Уж, в пятьдесят была вдовою,
Но не оставил Бог тебя,
Всегда и всюду был с тобою.
Так как Его ты приняла,
Ни в чём ни раз не упрекая –
Так не оставил Он тебя,
Всегда во всём благословляя.
Одно желанье пред Христом,
Всегда, сестричка, ты имела,
Чтоб спас наследие твоё
И тех, о ком нужду имела.
Чтоб сын Володя инвалид,
Раньше тебя сей мир оставил,
Тогда спокойною душой,
Ты сможешь мир земной оставить.
Спасибо Господу скажу,
За милости Его к нам, детям.
Он есть наш истинный Отец,
Кой всех внимательней на свете.
Молитвы наши слышит Он,
С небес за нами наблюдая.
Угодны же Ему лишь те,
В сердцах чьих вера есть живая!
Сестру Ирину знали все,
В Цвайбрюкинской Христовой церкви,
Как Божью кроткую сестру,
Ходя во страхе по день смерти.
Она там дом приобрела
И стал он ей родней былого.
Покоит прах её земля,
А рядом холм сына родного.
Уж целый год как нет тебя,
Моя любимая сестричка,
Как не хватает мне тебя!
В книге моей твоя страничка.
Я знала, что Всевышний Бог,
Мне о тебе стихом напомнит.
Таких, как ты, Его детей,
Должно оставшимся здесь помнить.