***
Не знаю, отчего,
Но, словно журавли,
Меня к себе манили,
Манили и влекли,
Мальчишки и девчонки -
Хрупки, как хрустали -
Которые себя
Совсем не берегли,
Которые не знали,
Где хватит: рви стоп-кран!
В которых было что-то
От кочевых цыган,
Которые, танцуя,
Мост жизни перешли -
Друзья мои,
Которые
Себя не сберегли…
***
Ах, где же ты, благоразумие?
Ну, где же ты, благообразие?
Зачем я вновь ополоумела?
Во что меня вновь угораздило?..
То осечёшься вдруг удушливо -
Заплещется сердечко рыбкою,
То цепенеешь оглоушено -
Паришь с блаженною улыбкою…
Смиряюсь веткою надломленной -
Глумится ловкая лазутчица:
«Ты, гиблая, с бедой помолвлена,
Еще не начинала мучиться!..»
***
Приблудного «торчка»
Прочитываешь жадно:
Признал в нем «землячка»,
И так в душе надсадно...
Запекшаяся кровь,
Затравленные глазки,
На чудеса готов
В реальной этой сказке.
Заискивает взгляд,
Сучат тревожно руки -
Как мелочен твой ад
И как ничтожны муки...
***
_padsel_у
В широтах иного мира,
Где каждая крыша – Пальмира,
Где каждый ручей – Евфрат,
Где каждый попутчик – брат,
Где ты – Магеллан, я – Колумб
Задворок, сараев и клумб,
Где каждый двор – Королевство,
Где Солнце беспечное детства,
Мы виделись много раз
(Я - в ссадинах, ты – чумаз)
И хмуро глаза отводили
(Мы слишком взрослые были).
С тех пор, как взлетели качели,
Мы здорово помолодели...
***
Мой внутренний север
Погиб иль потерян:
Безлюдные дюны,
Безмолвные волны,
Безвольные волки,
Безвременья ветры…
Мой север утрачен,
Мой кокон прозрачен,
Из сердца клубка
Ал тенёт паука.
По краю пустыни,
По кромке беды,
Собака бежит,
Оставляя следы.
***
Сыра и горестна осенняя земля.
Затишный дым над нею медленно клубится.
И в сердце гарь. В зазоры бытия
Хочу ничком забиться и забыться.
***
Всегда говорила «горе моё»,
Подразумевая «счастье»,
И предлагала: «По капле нальём»,
Предполагая надраться.
Меня возлюбивших за нищету
Хранила в своих объятьях.
Возненавидевших за щедротУ
Оплакивала, как братьев.
Совести голос осипший глуша,
Ходила гоголем, смело...
Сижу у корыта. Моя душа,
Того ли ты восхотела?
***
Престарелая детвора
Копошится в своих песочницах.
Завтра может прерваться игра,
И торги на банкротстве кончатся.
Мы – гороховые шуты
В этом шоу пошлейшем Трумэна.
И все наши ходы и финты -
Не случайны. Так и задумано.
***
А жизнь, как вычеркнутый день,
Пошла насмарку.
Ты мне твердишь: «Всё прах и тлен…»,
Смоля цигарку.
Водились в сердце и киты,
И альбатросы,
Но ты всё лихо просадил
И проматросил.
Тебя любили до могил:
Бездонно, жутко.
А ты кого-нибудь любил,
Мой идол чуткий?..
Дрожит рука и мутен взгляд:
Мир - тьма и ползок.
Скажи «любил» - и будешь гад,
Пока не поздно.
Молчат смиренно облака,
Деревья ропщут.
Здесь висельники все слегка.
Не хнычь, сообщник.
***
"И трепеты стрекоз последних,
Как смерть вещающие сны".
В. Брюсов
Я твои ладони
Приложу к глазам:
Подорожник – ране
И платок – слезам.
Позади – кострище.
Впереди – погост.
В поле горе свищет.
В небе – млечный мост.
Постоим в обнимку
У седых берёз.
Солнечная дымка.
Трепеты стрекоз.
***
А пока вы нас не любили,
Мы с ума торопливо сходили,
Как котенка, душу топили -
Человека чуть не убили!..
А пока вы нас предавали,
Мы вас даже не перебивали
И все карты вам в руки совали:
Мы долги свои отдавали.
А пока вы о нас забывали,
Мы из пепла костром восставали
И из боли свободу ковали,
Всех любили и всех понимали.
Мы теперь в диком парке гуляем,
Мы теперь в омут камни кидаем,
Своему улыбаясь, молчим
Да на тихие воды глядим...
***
Человецы и человеки,
Убогие коллеги,
Успешные калеки...
Полуживые, полумертвые,
Измаранные, поистёртые,
Образины да чучела,
Что нас скорчило?
Что нас скрючило?
А глаза-то – дерзкие, пряные.
А мысли-то – страшные, пьяные.
А срам-то - у всех на виду.
А радость-то вся – на беду.
И только Господь с нами возится.
И только Господь с нами носится.
С птенцами сиречь голубиными,
Несмысленными, невинными…
***
Молилась ли ночью, Офелия, ты?
Проплыли уже голубые киты.
Уже ледники потопила вода.
А Бог отвечал тебе?..
Непроницаем и тускл твой зрак.
Во вдохе застывшем – таинственный мрак.
Блаженство впорхнуло в тебя, иль беда?
А Смерть обняла тебя?..
Свой смысл и причину пытаясь постичь,
Из плотской тюрьмы ты шагнула опричь.
Круги на воде - твой единственный след.
Нашла на дне Истину?..
Землица
Цвет земли и крови.
Цвет горя.
Цвет боли.
Цвет гибели смерти.
Цвет глины.
Цвет нефти.
Костистой рукою,
Суха, кропотлива,
Присыпет землёю
Два саженца сливы
Старуха,
Упустит слезинку
И вытрет торопко:
Восьмые поминки
По Славке и Вовке.
Не терпит к истоку
Всё пуще склониться,
Сродниться до срока
С радушной землицей.
***
Я будто бы стою на берегу,
Где чайки по-кликушески икают.
Улыбки, лица, жесты берегу,
А люди уплывают, уплывают…
Какую боль вы мне вручили в дар,
Какою нежностью меня вы укорили,
И мелкий ваш озноб, и злой пожар
Всю душу вытрясли, до нитки разорили.
Я у реки стою, светла ветла,
И развожу костёр, а с ним - беду.
Когда огонь мой прогорит дотла,
Я по воду иль по воде пойду.
Гелевый шарик
На давно разрушенном капище
Перепуталась рощица с кладбищем.
То ли роща взросла на кладбище,
То ли кладбище выросло в роще.
Там под каждым деревцем - мощи,
Там под каждою кроной - душа,
Словно липа в цвету, хороша.
И летает там гелевый шарик,
Неприкаянный вольный Икарик,
Никому он на фиг не нужен,
Никому он ничем не обязан,
Он отвязен и безоружен,
Ни управ на него, ни указов.
Безрассудный и дерзкий шарик
Даже ночью горит, как фонарик,
Как костёр на ветру пылает
(Кто касался его - тот знает).
Вспомнить всё
Вдоль дороги посадки,
На пригорке - часовня,
На асфальте - заплатки,
Крест кукует безмолвный.
Полупьяные травы
Клонят стебли привольно,
Их угрюмо, устало
Топчут рыжие кони.
Снег взойдёт на востоке,
И немея от чуда,
Распластавшись на стоге,
Вспомню всё: я – отсюда.
Мёртвая девка
Граждане, не подходите близко, пожалуйста.
Тут малахольная мёртвая девка балуется:
Убивается и снова рождается самовольно...
Отойдите подальше - здесь больно.
Была то святой, то шлюхой - искупалась в любви.
С тех пор от каждого поцелуя чешутся волдыри.
Играет со спичками, верёвкой и топором,
Орёт песни и дуреет дуром.
Зато душа ее теперь распаханная, распахнутая.
Глаза - прозрачные, весёлые, лазоревые яхонты.
Смешливая стала, правда, немножко слишком.
Но тут ничего не попишешь: скудна умишком.
Прогулки
С.Д.
Качало нас и штормило,
Гудели загулы гулко,
Не грабли ломались – вилы!
А я вспоминаю… прогулки.
В кино не идём: халтура,
Погода-голубка щебечет,
Лишь уличная культура
Похмелье и скуку лечит.
Бульварные эти беседы,
Никчёмные пьяные речи…
Брататься, прощаться, следом
Нырять в длиннополый вечер.
Кто первым увидит звёзды,
Тот будет счастлив в апреле.
Но что-то прогоркл воздух –
Знать, звёзды перегорели.
Последняя сигарета,
Последняя мелочь в джинсах,
Последнее наше лето
Задумчивым стынет сфинксом.
Кузнец
"Не прибавляй огонь к огню".
Платон
Я сплю, пока вздымается земля
И небо опрокидывает копья,
И оседают пепел и зола
И алые усеивают хлопья…
Я сплю, пока решается рассвет
И обернувшись, мёртвые трезвеют
И видят уходящий к звёздам след
Воздушного, израненного змея…
Я сплю, пока по полю бродит ночь,
А вслед неё кузнец с плавильным горном,
Он до снарядов и до пуль охоч,
Чтоб красота была огнеупорной.
***
Воды бытия
Решето теней
Небо муравья
Канитель ветвей
Вязкие снега
Тишина утрат
Бережны брега
Краткий сон крылат
Лажа
Всё счастье ваше - сплошная лажа,
Клубничный кисель и манная каша,
Мимишная спальня, тележка жратвы,
Акулья похоть и голод плотвы.
Накрашенный ноготь дырявит висок,
И капает кровь на горячий песок,
И зая вот-вот превратится в медузу,
И гриб с потрохами загадил весь кузов...
Жажда
Никуда не годится человеку быть одному -
Только поэтому и именно потому
Бог создал море, горы и лес,
Убедился, что всё работает, и отключил SMS.
Ну, а я каждый вечер исправно хожу в бар "Жажда",
Выпиваю цикуты, прикрываю в томлении вежды,
Разомлев и осклабясь, слушаю джаз гаражный,
Целую бармена взасос и подыхаю потешно.