От диких страшных оскарблений,
От тяжкой боли, душу рвущей,
С умом приходит покоенье,
С годами мудрость вездесущей
Богини доброты прощенья.
Вот тут то боль другого рода,
Вот тут то пониманье близко,
Что сотни лиц прошедших мимо
Лишь тень любви одной,
Которую тогда обидел.
И вот ночами приливает
Тягучая тоска о чем-то,
И вот во снах тебя встречает
Тень той, кого забыть пытался.
И над ее душой старался
разбить ее на сто осколков.
Разбил
Ушел.
С довольной харей.
Противно, так необходимо
Убил в себе,
Убийство было.
Её же просто уничтожил.
Без жалости.
В вину поставил
Десятилетия уродства
И извращённого садизма
Такого подлого подхода.
И вот, слепая от отчанья,
Души куски собрать пытаясь,
И робко жить начать с начала,
Молясь, не встретить бы урода,
Что так изгадил ее сердце.
Зачем ее тебе убийство?
Из года в год ты появлялся,
И тешил так ты самолюбье,
Опять лишь клинья загоняя
В ее растревкашую душу,
Такие ржавые гнилые
Совал без устали ей в сердце.
И страшно то, что через годы,
Начнешь пытаться все сначала
И только клетка сумасшедшей,
(Ну или склеп уже умершей)
Тебя возможно остановит
Уйдешь, отстанешся довольным
Убийств исполненного долга.
С улыбкой будешь спать спокойно
Что уж ушла и не вернется
Та девочка, что виновата
Была лишь в том, что полюбила.