М Е Т Е О Р И Т Н Ы Й Д О Ж Д Ь
БЕССОННИЦА
В который раз вздыхаю – мне не спится.
Кровать, белье, подушка – подходящи,
но мозг проткнут бессонницей, как спицей,
а люди видят сны – легко им, спящим.
А люди скоро встанут на работу
и цикл начнется следующий. «Смирно!
Равнение направо!», – скажет ротный,
«Дышите!» – скажет врач, строитель – «Вира!».
Их жизнь закончит начатую фазу,
сбой исключен, программа безупречна –
«ночь-день-ночь-день», а я – случайный казус,
мной маховик пренебрежет, конечно.
Моя вдова – все жены наши вдовы –
спокойно спит под мягким покрывалом,
ей хорошо, она на всё готова –
ко мне спиной, не много и не мало.
Ее теплом изнеженное тело
я не возьму наградой за мученье –
она во сне на море улетела
искать источник скрытого влеченья.
А я лежу с открытыми глазами
и чувствую толчки от мышцы сердца,
машины проезжают полосами
невыносимой частоты в четыре герца.
Погас фонарь на улице, и стены
вокруг меня сомкнулись в полусферу,
сейчас Я – центр солнечной системы,
жаль, солнце вскроет дерзкую аферу –
оно взойдет и нестерпимым светом
наполнит город, каждую частицу.
Кто сладко спал, не сможет быть поэтом –
так не познать земным животным птицу.
Я не один бессонными ночами
вяжу слова и складываю строчки –
мы сбились в стаи черными грачами
(но, как всегда, умрем поодиночке).
Пройдут века, а может дни – кто знает? –
земля погибнет и – переродится,
истлеют книги... Медленно светает.
Ночами мне, по-прежнему, не спится.
Февраль – декабрь 2006 г.
В БЕЛУЮ НОЧЬ
Это было или не было,
в понедельник или в пятницу,
невидимкой по Неве плыло,
чем и вызвало сумятицу,
не совсем, но очень странное,
даже сложно представимое,
нечто с виду иностранное
и при том свое, родимое –
мы его в глаза не видели
и поэтому запомнили,
говорят, иные зрители
ничего вообще не поняли.
И несло его течением,
хоть оно и не бумажное,
превращяя из ничейного
в что-то личное и важное.
Кто считает, что вруны мы все,
пусть приедет и раскается –
в Петербурге явь и вымысел
по ночам пересекаются:
конь заржет под Медным всадником,
шпиль качнется, словно маятник,
или с Катькиного садика
по частям исчезнет памятник*.
Январь 2012 г.
* у памятника Екатерине II в одноименном саду на площади Островского периодически пропадают отдельные детали
БОЛЬШОЕ КОСМИЧЕСКОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ ВО ВРЕМЯ
НОЧНОГО КРИЗИСА ПРОСТУДНОГО ЗАБОЛЕВАНИЯ
Лежу пластом, лечу наверх – за потолок и крышу, за
облака и стратосферу, орбиты спутников... Глаза
почти закрыты, чтобы тьма не выжгла им сетчатку. Звук
перестаю воспринимать как приходящую волну.
С Луны на Марс. Разгон. Прыжок за Пояс Койпера. Плутон
и Седны медленный кружок – невыразительны. Потом
еще прыжок – и точки звезд несутся роем ярких стрел –
(а я не только не замерз, но даже будто бы вспотел)
вот красотища-то! – весь спектр: от красных – к синим за спиной...
Так это ж Доплера эффект! А может быть, эффект иной –
какая разница? Лечу – быстрей и выше (где тут низ?),
я гонку выиграть хочу. Еще быстрей! И вот он, приз:
спирали Млечного Пути – как он на свастику похож!
Таких галактик впереди не счесть, и я – в любую вхож.
Уф, жарко мне! Нельзя лететь без ускорений (загорюсь!) –
и сверхскопление на треть пронзаю враз без всяких дюз –
и дальше, слой за слоем, вглубь никем не знаемых миров –
и, как финал, через иглу в свою же собственную кровь...
Лежу. Очнулся. Высох пот, и прояснилось в голове.
Так это бред был, не полет с перемещением вовне?!
Со спинки стула взяв халат, иду к ближайшему окну –
(в квартире воздух сперт и затхл)
а в небе светят
восемь
лун.
Декабрь 2011 – январь 2012 гг.
САМЫЙ ЛУЧШИЙ СОН
(или сложности обращения к процедурной и моторной памяти при кинестетической апраксии
к преодолению гравитации после непроизвольного воспроизведения состояния полета)
А я во сне летал – опять летал
(что необычно так – в мои лета),
и, как всегда во сне, никто не верил!
Все говорили мне, что я бескрыл,
что нет внутри достаточной искры,
что я вошел и выйду через двери.
Но вот – летаю! С детства – до сих пор.
Из всех известных способов и форм
всего один является не ложным:
хотеть и делать (крылья – в голове),
раз был бескрылым создан человек,
то и без них подняться в небо можно.
И я взлетаю вверх и там вишу,
как будто плечи держит парашют
(а может – неизвестный людям орган?),
легко меняю – волей – высоту,
веду себя как форменный хвастун
и не могу сдержаться от восторга!
При этом – стоя в рост (и только так).
Но с каждым разом ниже высота
и хуже управление полетом –
в конце концов, как высушенный лист,
неумолимо сваливаюсь вниз,
не в силах приподняться ни на йоту –
и просыпаюсь. Но уже иным –
с пьянящим чувством счастья. И вины,
что не смогу в реале сдать экзамен.
А тело – помнит всё (увы, не мозг),
в чем убеждаюсь в лифте, после "CLOSE"
нажав на "START" с закрытыми глазами.
Март 2012 г.
ПОСЛЕВКУСИЕ СЧАСТЬЯ
(ИДЕНТИФИЦИРУЯСЬ С ДАНКО)
Летать во сне – чудесное занятие,
всем кайфам кайф, блаженство, восхищение!
Проснешься – толст, тяжел, а не отнять его:
душа стремится вверх из помещения.
Я испытал сегодня нечто схожее –
я изобрел во сне и отдал жителям
(что подтвердят случайные прохожие)
сгущенный свет в баллоне с распылителем.
А был тот свет, когда чуть-чуть рассеется,
голубовато-дымчатым, без запаха,
и я был рад, что мир вокруг изменится –
ни темноты,
ни холода,
ни страха.
Ноябрь 2010 г.
ХОРОШО!
Хорошо в ненастную погоду
у камина выпить коньяку
и, качаясь в кресле, слушать воду
и часов пугливое "ку-ку".
Хорошо укрыться мягким пледом
и смотреть – за угли, за огонь –
в горний мир, что ведомо-неведом,
и тянуть к нему свою ладонь.
Хорошо проваливаться в грезы
и бродить по тамошним местам,
в коих нет ни страха, ни угрозы,
где доступна каждая звезда.
Хорошо проснуться, скажем, в восемь
от звонка внезапного друзей
и узнать, что с пивом едут в гости
на футбол в домашний колизей.
Хорошо остаться после матча
петь, играть и спорить о кино,
пусть зовут "канатчиковой дачей"
все соседи – ну их... к Мимино!
А на утро, выйдя на веранду,
съесть по паре яблок и хурмы
и пойти будить на завтрак "банду".
Хорошо бы выйти из тюрьмы
дач, машин, акцизов и фасонов,
алкоголя, зрелищ и еды,
и свободным, чистым, невесомым
в воскресенье впрыгнуть из среды.
Сентябрь 2010 г.
ЛЕТНИЙ ЗАГОВОР
Дождик, дождик, прекрати литься нам на головы,
нас вот-вот закоротит, все контакты – голые!
Мы хотим ходить на пляж, прогревать эмиттеры:
год носили камуфляж – сапоги и свитеры,
мы хотим босой ступней делать углубления
на песке, где бьет прибой, это – преступление?
От чего ты злишься, дождь, и такой обиженный?
Без тебя не родит рожь, без тебя б не выжили,
но вот так себя вести к солнышку – безнравственно,
не записан травести в нашей с неба дарственной.
Надоело, нету сил, мокнуть и сутулиться,
хоть с недельку потуси не у нас на улицах,
отправляйся... в Кызылкум или дальше, в Африку,
где так сухо языку, где вода по трафику, –
там ты нужен, а не здесь. Мы закисли в плесени,
наша лечится болезнь солнечными смесями,
каждый будет пусть здоров, а не то, как жабы, мы
станем кушать комаров. И задышим жабрами.
Вредный дождик, уходи с тучами на привязи –
страшен черный троглодит, что из грязи вылезет.
Июль 2012 г.
ПОСЛЕ ДОЖДЯ
Сбежали тучи, дождь ушел –
идем снимать галоши!
Бродить по лужам – хорошо,
по суше бегать – тоже.
Откуда взялись воробьи –
на ветках было пусто?
Ручьи уносят корабли,
и нам почти не грустно.
В срок не вернулся пароход –
задержка рейса, значит,
и папа позже приплывет,
зачем же мама плачет?
Чем пахнет? Небом и землей!
Блестят, сверкают крыши.
Сегодня добрым станет злой
и маленький – повыше!
Охота прыгать и скакать,
как будто в день рождения!
Какую б кошку приласкать,
и чтоб без принуждения?
А, вот – Каштанчик побежал,
залаял на прохожих,
он в будке с вечера лежал –
лови его! Ну, что же...
Быть может, курицу догнать
с червем большущим в клюве?
Мы будем долго вспоминать
каникулы в июле –
накормит бабушка в обед
варениками с вишней,
и, улыбаясь, строгий дед
арбуз достанет лишний!
Январь 2009 г.
ПАТРИОТ
Я здесь живу, я здесь родился
и здесь, увидите, умру:
студентом был, служил, женился,
зачал, воспитывал, трудился,
постами – мало, но постился,
не приходился ко двору,
кропал стишки, ловил на спиннинг,
на джипах ездил за рулем,
едал маис, бамбук и финик,
флегматик сам, но как сангвиник
всё путал "vedi, vici, vini",
то без рубля, а то с рублем –
и вот стою в строю, но с краю,
враги на подступах уже,
мой щит, мой меч в руках сверкают,
мы, патриоты, ближе к раю,
разгоним прочь шакалью стаю:
"Ура! Хайда! Банзай! – Туше!"
Декабрь 2010 г.
ДУРАК
Я над умными стебался,
да не долго – отловили,
долго после отскребался
от стены – умело били,
но смеялся, глядя в рожи
просветленные, как Будды,
как они на брюкв похожи,
одинаковы и нудны!
Я на ум, и это лестно,
был тестирован и списан
как дурак, а всем известно:
дуракам – закон не писан.
И теперь, с мандатом дурня,
не боюсь лица потери:
пусть беру объедки с урн я
и не вхож в любые двери,
но имею ту свободу,
что имеют только птицы:
если злой отнимет воду,
добрый – даст воды напиться,
что хочу, то говорю и
не стою за анонимкой,
то на празднике горюю,
то танцую на поминках.
Декабрь 2010 г.
ЕИНЕЖАРТО
Не хочу казаться грубым,
но со мной живет ...удак –
крестит лоб и чистит зубы,
бреет щеки, да не так:
я расчесываюсь правой,
правой мажу бутерброд,
чай мешаю ложкой малой,
он же – всё наоборот:
в левой держит и расческу,
и стакан, и даже нож!
– Кем ты так воспитан, тезка?
Этикет не признаешь?
"меК натипсов?" – отвечает
он вопросом на вопрос
(что меня всегда печалит
и заводит, в полный рост),
после, молнию на куртке
застегнет и – с правой – в дверь
(я-то с левой!). Ты придурку,
если встретишь, то не верь!
Декабрь 2011 г.
КОТВАСЯИЯ
Заведу кота – не попугая,
не собаку и не хомячка,
у котов привязанность другая,
им на все заборы начихать,
кот – не раб, он друг, партнер, коллега,
собеседник ночью у костра,
но – нормальный, то есть не калека
(говоря яснее – не кастрат),
ни за что, особенно "во благо",
эту подлость с ним не совершу –
хоть гори вся писчая бумага
или рвись в полете парашют!
Пусть живет, каким и создан – гордым,
забиякой, бабником, ловцом,
пусть сует, куда не надо, морду
и нахально тычется в лицо,
а уйдет – держать не стану силой,
два-три дня – вернется поутру,
я, спросив: "Ну, где тебя носило?",
дам поесть и раны оботру,
и пущу в кровать и на подушку
(как его – такого – не пустить?),
почешу разбойника за ушком
и услышу долгое "пр-р-р-рости",
и пойдет волна – каких энергий? –
раздвигая липкую тоску...
Так и Бог, надеюсь, не отвергнет
и меня и эту мелюзгу.
Февраль 2014 г.
ЗА ТРЕЩИНОЙ
Когда нас уносило прочь на льдине,
оторванной по самый горизонт,
и мы метались вдоль бурлящей линии,
готовые купаться в не сезон, –
ты мысленно с детьми прощалась. Солнца диск
предательски катился за лесок.
Ветрище дул, как будто мчишь на лошади,
с копыт швыряя грязь под колесо.
Нам удалось в тебе не вызвать панику –
кому нужны разборки с МЧС?
Но ты была без модного купальника,
а без тебя я плавать не полез –
и слава Богу. Всё удачно кончилось:
два мужичка, два ангела в миру,
явились в лодке, был один за кормчего,
так я узнал – сегодня не умру,
и ты со мной, жена. Сгущались сумерки.
Автомобиль стоял недалеко.
Лишь через семь часов других снусмумриков
поднял на борт дошедший ледокол.
Нам повезло при общем невезении.
Возможный риск нельзя делить на три –
март наступил, и корюшка весенняя
теперь для всех – повышенный экстрим.
Мы ехали в машине. Звезды россыпью
сверкали, как волшебный порошок,
и верилось в красивую утопию,
что жить на этом свете хорошо.
Март 2013 г.
АППЕРЦЕПТИВНОЕ ПОСЛАНИЕ ЮЛЕ КОМАРОВОЙ С РЕТРОСПЕКТИВНЫМИ ЭЛЕМЕНТАМИ АВТОРСКОЙ БИОГРАФИИ
Нет, я не Бродский, я – другой!
Говорю: судьба загнала на север.
Я на юг вернусь? Nevermore... Never!
Там не то, не так, как тогда оставил,
возвращаться вспять – выпадать из правил.
За окном зима, я сижу на стуле,
быть хочу не здесь, быть хочу в июле.
Если ближний подл – это, знаю, больно,
всё равно, что, Юль, поделен на ноль, но
у тебя – весна, и глаза – два блюдца:
в пору зареветь, а они смеются!
Я закрыл блокнот и представил море,
и забыл на час о беде-раздоре...
Впереди Джанкой – добежал "фиатик"!
Переспали ночь во степи – и хватит.
На земле других евпаторий нету –
Макусинский здесь начал быть поэтом.
Вот его сестра, под крестом, он плачет.
Я немного Крым представлял иначе.
Не боюсь медуз, если их немножко,
но когда гребешь среди них ладошкой –
холодок в груди. Да и так не жарко.
Переедем, а? Ну, ничуть не жалко.
Я на тот момент не вожу машину,
но уже отец, стало быть – мушшына.
Вот же Крым так Крым – на скалистый берег
я могу взойти и смотреть, как Беринг,
на морской простор, утирая брызги,
жаль, что дикий пляж был до нас замызган.
Ах, блестит планктон при луне! Придурки,
мы с Желтовой, выпив, поплыли к туркам.
О плохом – без слов. Коктебель хороший,
здесь устал и спит на горе Волошин.
И в твоих местах, верю, тоже лепо –
то же море, Юль, то же, Юля, небо,
там легко прощать, если кто обидел.
Я в Крыму был раз. Я – тебя! – не видел.
Апрель 2011 г.
БАЛТИЙСКИЕ ЭЛЕГИИ К М.
Первая элегия
Низкорослое солнце запнулось о кончики труб
и упало в залив, как в мазут, без единого всплеска.
Внутрикомнатный свет стережет на окне занавеска,
чтобы он не остыл и не вытек наружу к утру.
Бытовое тепло в этом городе – главный вопрос,
облака не заштопаешь, словно протекшую кровлю,
здесь любовь непременно соседствует рифмами с кровью,
даже если носитель наслышан о contra и pro.
Саблезубое время грызет и грызет нашу жизнь,
компонентов НЗ неизвестно на сколько осталось,
непослушные вялые мышцы сковала усталость,
а в мятежные некогда души вошли миражи.
С неба падают хлопья несбыточных мечт (или снег?),
засыпая следы, – всё одно – не вернуться к истокам,
и сердца запускаются лишь электрическим током,
но никак не волнительной мыслью о скорой весне.
Город может без нас, мы не можем без города – факт,
не однажды доказанный теми, кто жил в нем и умер,
их возможно услышать, когда прерывается зуммер
до сих пор еще яростных красных и белых атак.
Ты мне друг, я – тебе. Разливай ароматную смесь
жарких южных долин и морского прибоя в бокалы,
волосатую юность помянем и, дык, елы-палы,
промолчим на двоих не одну позабытую песнь.
Ноябрь 2013 г.
Вторая элегия
Выстудив новый день, ветреный и сырой,
небо закрыл свинец, в зелень закралась ржа.
Транспорт везет людей, верхом и под Невой –
парой десятков герц стекла витрин дрожат.
Осень. Еще одна. Лето прошло, как сон –
жажда, платки на лбы, знойный песчаный пляж...
Вычерпанный до дна, южный морской сезон
будто не с нами был, будто и Крым – не наш.
Мало одних югов силы набраться впрок –
страсть к перемене мест рубит концы сплеча,
долог и нездоров будет оседлый срок –
с пирса гремит оркестр северное "прощай".
Разные города Хельсинки и Стокгольм,
Таллин и Петербург – Балтика всех роднит,
общая их вода, слабенькая на соль,
может спросонья вдруг броситься о гранит.
Чайки галдят, их крик – жалобы, ругань, смех.
Вымотанный тщетой, снасти собрал рыбак.
Скоро зима, старик, выпадет первый снег –
ты на корме не стой, переходи на бак.
Август – сентябрь 2014 г.
Третья элегия
Остыло солнце нашей с тобой любви
к этому городу – каменному мешку,
если ты можешь порвать с ним, бери и рви
прямо по швам (а швы-то – стежок к стежку!)
и не возвращайся, стань для него чужим –
снова горячим и навсегда желанным.
Вечер усилился. За окном пуржит.
Здесь и помрем. Всё идет по плану.
Ноябрь 2014 г.
"вечер" не опечатка
Четвертая элегия
Мы не здесь родились – не сказать, что живем на чужбине,
но болотную сырость не можем принять как свою.
Я моложе и крепче – а значит, пока что мобильней
и не менее раза в году выбираюсь на юг.
У тебя в закромах – ничего, кроме новых сонетов,
это самый надежный из всех уставной капитал,
ты – богач, о котором неведомо черни и "свету",
что когортами гибнет в боях за презренный металл.
Выбор сделан давно – мы играем не первые роли,
в заголовках статей и в эфире нет наших имен,
а вокруг – упыри, педерасты, шалавы и тролли
лезут к вареву жизни и солят и солят бульон.
Не умеющий верить – не видит, не слышит, но молвит
и, как всякий глупец, вызывает и смех и тоску.
Наша малая родина сдуру свихнулась на мове,
а большая пришила к себе новый старый лоскут.
В государственном деле от нас ничего не зависит,
у последней империи свой исторический срок.
Я в Прибалтике был, но ни разу не ездил в Тбилиси
и уже не поеду, а жаль. Впрочем, я не пророк.
Нет пророка в отечестве, был бы – не выдержал, спился,
как сосед мой, что любит нагнуться и двери бодать.
Снова ветер, и волны, и чайки на каменном пирсе,
скоро лету конец – бесконечна его благодать.
Июль 2015 г.
Пятая элегия
Ноябрьский вечер в Лангинкоски.
Река – пороги и троста.
Приладив новенькие доски,
неспешный финн ушел с моста.
Тускнеют краски. Воздух стынет.
Вода шумит. Вздыхает лес –
его к утру покроет иней,
а может, снег падет с небес.
На удивление спокойно,
и для тревоги нет причин.
Кладем с женой по три поклона
перед часовней и молчим.
В родных краях сгустились тени,
и новый век бесстыдно лжив,
а здесь, внизу, другое время
и Александр III – жив
и ждет друзей ловить лососей,
стоит в дверях в рыбацкий дом...
Нет, показалось – это осень
произвела на свет фантом.
Былой цепи разбиты звенья,
в чужой стране чужой устав,
и хоть она зовет нас Ven;j;,
но холит царские места.
И мы сюда еще вернемся
не раз, не два, пока живем,
следить вдвоем за ходом солнца –
однажды нам исчезнуть в нем.
Октябрь – ноябрь 2015 г.
НАВСЕГДА
(СВЯЗАННЫЕ ОДНОЙ ЦЕЛЬЮ)
Как Дарвина – с Уоллесом, Джоуля – с Ленцем,
тебя и меня не разъять – и не нужно!
Так мощно сегодня колотится сердце,
что волны идут по бесчисленным лужам
одна за одною, удар за ударом,
к востоку и западу, к северу, к югу.
Мы, знаю, не самая гладкая пара,
но точно не сможем прожить друг без друга –
недаром повязаны общей веревкой
и - нет, не хотим до концов дотянуться,
пускай не свободно и в чём-то неловко,
и слишком привычно, и блёкло, и куцо,
и век наш не долог, нужда и болезни
меняют мою и твою оболочки –
нам в космосе будет (потом) интересней,
когда превратимся в две яркие точки,
ведь звезд при рождении этой Вселенной
Творцу не хватило заполнить пространство –
растают, как дым и прибрежная пена,
твой страх пустоты и мое окаянство.
Декабрь 2015 г.
у стиха было продолжение:
И наша любовь обновится, мы сами
изменимся, станем другими, немного,
и чистыми сможем пропеть голосами
осанну Всевышнему Господу Богу.
затем я решил снизить концовку и дописал еще одно четверостишие:
А здесь и сейчас, исполняя земную
приятную заповедь (есть и такая),
в обнимку ложимся и губы целуем,
и стены кроватью толкаем, толкаем.
но передумал и опубликовал текст в укороченном варианте