***

Бродскому в текстах никогда не хватало самоиронии.
Фронтовикам – покоя. Ахматовой – правды о времени и о себе.
Есенину – города, чтоб сверкал не глазами коровьими,
А хромами фар и храмами, воздвигнутыми на молотьбе.
Маяковскому – ответной любви, образования, разряженного пистолета.
Цветаевой – дочери – она всегда присутствует вместо тире.
Окуджаве – Кавказа. Мандельштаму трудно пенять… наверное, цвета,
Того, что Окуджава стянул в свою музыку или опробовал на школяре.
Рембо – французского языка не хватало явно –
Ему бы на русском писать – то-то поэтом был.
Христу - как поэту – нимф обнаженных, доброго демона Фавна,
телесности вообще, чтобы был не беспол и не шестикрыл.               
Баратынскому как и Рубцову, плюс всем одесситам – столичности.
Гете, Шекспиру – провинциальности. Евангелистам – детств.
Тибулу, Катулу, Проперцию – тишины Колизея. Ли Бо – античности.
Пастернаку прагматики и сталинских людоедств –
Череcчур прилизан и ценности как хоругви
несет, чтоб утерлись, спотыкаясь о тень свою.
Так на базаре тупые и синемордые брюквы
В давке прилавков трутся о рыбную чешую.
Всем графоманам, пройдохам, правд глашатаям
Что бредут по воде – а на деле по мерзлому морю Охотскому
Не хватает дыхания, как его не хватает статуям.
Так же камерности никогда не хватало Высоцкому.
Поэтов много – всех не перечислить – хороши все как один. 
Но если сложить что кому не хватало и не хватило,
То получим солнце русской поэзии или иное светило,
Не важно, где ударение – Пушкин или Пушкин.