И мне казалось, что я Питер полюбил
За строгость линий, вычурность фасадов,
След музы, славы, моды и укладов,
Застывший в камне росчерком чернил,
Фонтанное искусство водопадов
И судный взгляд ещё живых могил.
Но он пьянит не прямотой, – загадкой,
Как послевкусие хорошего вина,
Когда через иные времена,
След выступит не вкусом, а осадком.
Таит желание, испив его до дна,
Понять природу совершенства и остатка.
За то и полюбил – за дух дворов,
Где подворотни и дворы–колодцы,
С рождения, не знающие солнца,
И без особых, в общем-то, трудов
Вошедшего признают иноходцем,
Но никогда не выдадут воров.
За тот учёт домов и счёт квартир,
Живущих не в подъездах, а в парадных,
Пусть в страшных даже, не всегда нарядных,
Но в этом он - торжественный ампир
С особым местом в массе заурядных,
Один такой на весь привычный мир.
За петербуржцев, впитанную в них
Достойность и готовность к переменам.
По их следам и по тюремным стенам
Свободы образ собирался в стих;
За часовых – готовых, непременно,
Извлечь свой арсенал из мостовых.
Единым замыслом великий драматург -
Гранитный рай, стирающий пределы:
Пилястры, арки, обелиски, стелы,
По божьей воле ввёл в Санкт-Петербург.
Но главное не то, а как умело
Он на поребрик обменял бордюр…